В конце концов Жозеф настоял, чтобы его отправили в армию, и Карло решил, что, возможно, сумеет выхлопотать для него место в военной школе в Бриенне или Метце.
Наполеон предложил, чтобы его брат учился вместе с ним в Бриенне и таким образом они оба подготовились бы к вступительным экзаменам в артиллерийскую школу. Но в октябре 1784 года Наполеон был принят в парижскую военную школу «Эколь Милитер».
Карло за месяц до этого покинул столицу, направляясь домой на Корсику. Он был слаб, и у него лаже не нашлось сил, чтобы посетить Бриенн и попрощаться с Наполеоном и Люсьеном.
Он добрался до Монпелье, сопровождаемый Жозефом и аббатом Фешем, намереваясь проконсультироваться здесь у врачей медицинского факультета, знаменитого в ту пору на всю Европу. Совершенно обессилев и не в состоянии ехать дальше, он снял комнату в убогой гостинице, но был вызволен оттуда одной корсиканской приятельницей Летиции, мадам Пермон, которая забрала его к себе домой. Здесь он дотянул до Рождества и Нового года. Мучаясь жестокими болями, этот «несгибаемый враг религии» вернулся к юношеской вере и буквально не отпускал от себя священников. 24 февраля 1785 года он совсем слег, и его шурин был вынужден совершить над ним последнее таинство. Карло скончался в тот же вечер, не дожив до тридцати девяти лет. Врачи произвели вскрытие (в те дни из ряда вон выходящее событие) и обнаружили, как и подозревали, рак. Карло был похоронен на кладбище местного францисканского братства.
Много позже Наполеон бичевал своего отца за его пристрастие к благородным титулам. Однако Карло обладал достаточной прозорливостью, чтобы понять, что только титул был вернейшим средством добиться чего-либо в этом мире. И хотя вскоре новый порядок, казалось, отменил все старые предрассудки, тем не менее всем детям Буонапарте дворянство сослужило добрую службу. Оно не только позволило им получить на редкость хорошее и практически недоступное при других обстоятельствах образование, но и превратило неотесанных молодых итальянцев с тихого захолустного островка в галантных французов, тем самым открыв для них новые возможности. Все они так или иначе были обязаны прозорливости «благородного сира Карло де Буонапарте».
