Элиза добилась осуществления своих честолюбивых планов и присоединила к своим владениям Тоскану, причем, что весьма не типично для Бонапартов, при помощи такта и дипломатии. Вместо того чтобы подарить Тоскану и Парму сестре, когда в 1808 году их правитель оказался низложенным, Наполеон включил их в состав Французской империи. Элиза намеренно не показывала виду, что разочарована. «Я не страдаю избытком честолюбия, — писала она Люсьену, — и здешний климат меня вполне устраивает». Но она тайком наносила визиты во Флоренцию (как некая графиня де Мондиони), чтобы познакомиться с художественными собраниями города и его салонами. Постепенно она начала переписку с тосканскими чиновниками, включая самого шефа полиции, который жаловался ей на недостатки администрации. Элиза продолжала подобострастно внимать императору, правя Луккой именно так, как того хотелось последнему, составляла ежегодные отчеты о доходах, чтобы честно платить контрибуцию, и пригласила французских инспекторов, дабы те засвидетельствовали, что ее порты закрыты для английских судов. И была вознаграждена.
В мае 1809 года Наполеон сделал Элизу генерал-губернатором Тосканы, даровав ей титул Великой герцогини. Ее супруг, князь Феликс, не удостоился звания Великого герцога, а просто был назначен командиром местного гарнизона, и ему вменялось в обязанность подчиняться приказам супруги. В сущности Элиза выполняла функции вице-короля, даже если на бумаге Тоскана считалась частью Франции. Элиза устроила свою резиденцию во дворце Питти, который она полностью обновила, а в качестве загородных мест отдохновения выбрала несколько прекрасных тосканских вилл. Летом ее двор переезжал в Пизу. Теперь владения Элизы простирались от Апеннин до моря (включая в себя Эльбу, а вскоре, возможно, и вожделенную Корсику). Великая герцогиня набрала себе из числа флорентийской знати приличествующий царской особе двор и лейб-гвардию. Их напыщенность и церемонность были, пожалуй, излишне претенциозными, несмотря на то, что Элиза брала уроки этикета у мадам де Жанлис (бывшей гувернантки детей герцога Орлеанского). Она высокомерно пользовалась буквой «Е» в качестве личной подписи, в подражание «N» своего брата, и всем напоказ читала перевод книги Болингброка «Представление о патриотичном правителе». Элиза, не заботясь о расходах, пригласила труппу французских актеров, чтобы те давали представления попеременно с местной итальянской труппой. И все-таки Элизе хватило здравомыслия, чтобы поместить на своем новом штандарте старый бонапартовский герб и в письмах к императору подписываться «…Твоя наипреданнейшая и покорнейшая сестра». Разумеется, время от времени возникали неизбежные разногласия; например, когда Элиза отказалась депортировать вздорную немку, вдову «милого принца Чарли» графиню Олбани, Наполеон написал: «Ты моя подданная, а посему обязана подчиняться моим министрам, как любое другое лицо французской национальности», и даже угрожал арестом. Тем не менее Элиза сумела утвердить свою власть, посадив недругов страны за решетку, беспощадно расправлялась с разбойничьими бандами и упразднила монастыри. Кроме того, она возродила «академию де ла Круша», хранительницу традиций тосканского языка. Вскоре стало заметно, что в землях, которыми управляла герцогиня, постепенно воцарились покой и благоденствие. Талейран насмешливо называл Элизу «Семирамидой из Лукки» (иронично сравнивая ее с российской императрицей Екатериной Великой, прозванной «Северной Семирамидой»).
