— Верность? — рассмеялась она. — Давненько я не слыхала этого слова.
Мириам слегка покраснела. Неужели они у себя в колониях и впрямь отстали от жизни, раз до сих пор считают измены чем-то зазорным?
— Он трахался с кем хотел, — продолжала Джуди. — Вот и вся нехитрая правда. С другой стороны, я занималась тем же.
Она снова рассмеялась, и на этот раз Мириам присоединилась, хоть и не была уверена, что уловила шутку.
— Как ты узнала?
— Я узнала, когда он узнал.
— Не понимаю.
— Это настолько банально, что даже смешно рассказывать. Видишь ли, Дональд нашел письмо одного человека, с которым у меня была связь. Нет, не кого-то для меня важного — просто случайная интрижка. И все равно муж ликовал — то есть сильно злорадствовал. Сказал, что изменял мне даже больше, чем я ему. Его послушать, так это какое-то соревнование — кто кого перещеголяет. — Джуди приостановилась, на ее губах вновь мелькнула плутовская улыбка. — Без разницы, когда мы раскрыли все карты, оказалось, что я его обставила. Дональда это так разозлило!
— И вы разошлись?
— Мы особо не видели смысла оставаться вместе. Дети нас не держали. Остатки любви — тоже. Да мы никогда и не любили друг друга. Дом был записан на Дональда, но он оставил его мне.
— Значит, ты выиграла соревнование?
— Наверное. Правда, у меня был козырь в рукаве.
— Какой же?
— Тот другой человек в моей жизни — женщина. Бедный Дональд, он не смог с этим справиться: едва выяснил — тут же выбросил белый флаг. Сказал, что никогда меня не понимал и нам будет лучше порознь. — Она взглянула на Мириам и только сейчас заметила, как подействовало на нее это признание. — О, извини. Вечно что-нибудь да брякну.
— Нет, ничего. Дело во мне. Вот уж не подумала бы, что ты…
— …лесбиянка? О, теперь мне кажется, я это всегда знала, еще со школы. Одни письма училке физкультуры чего стоили.
— Мы все ей писали, — напомнила Мириам.
— Да, но некоторые относились к этому серьезней других, — улыбнулась Джуди.
— А где Дональд теперь?
— Где-то на Ближнем Востоке, насколько я слышала. Хоть бы писал, как у него дела, но не хочет. Гордость не позволяет. Жаль. Не вступи мы в брак, могли бы остаться добрыми друзьями.
Похоже, больше Джуди добавить было нечего, либо она не хотела.
— Может, по кофе? — Она удалилась в кухню, и Мириам осталась одна забавляться с котом и собственными мыслями. И кот, и мысли тем вечером были не особенно игривыми.
— Я бы хотела пойти на похороны твоей мамы, — долетел с кухни голос Джуди. — Ты не против?
