Внутри было еще хуже. Джек шел по длинным, мрачным и зловонным коридорам, в глубине которых чуть мерцали в облаках пара и сизого тумана керосиновые лампочки. Из открытых дверей валил чад, неслись дикие голоса и женский и детский плач. Джек спрашивал себя, не сон ли все это? Точно такой же вопрос он задавал себе вчера в позолоченных чертогах оперы и роскошного ресторана… То был тоже сон. Но как он отличался от сегодняшнего страшного сна!.. И такие противоречивые сны могут сниться в одном и том же городе, на пространстве каких-нибудь пяти- шести квадратных миль всего!
— Один раз у нас случился пожар! — рассказывала Лиззи. — Господи, что это было! Загорелось в коридоре. Выбраться на лестницу и думать нельзя. Мы все столпились в последней комнате, открыли окна и стали ждать смерти. Хорошо, что пожарные приехали вовремя!
Лиззи жила вместе с семейством рабочего, который потерял место на заводе, работал в доке за грошовое вознаграждение и часто с горя пьянствовал. Семейство состояло из восьми душ, причем подавляющее большинство были души совсем еще маленькие, ползавшие по полу, жалобно кричавшие и поминутно требовавшие пищи. Истощенная, измученная мать, казавшаяся согбенной старухой, разрывалась на части: в одно и то же время кормила грудью самую маленькую из душ, била других душ побольше, готовила на керосинке жареный картофель и еще что-то мыла и развешивала. Мужа не было дома.
Лиззи занимала в комнате крошечный угол, отделенный занавеской. Джек остановился на пороге, оглушенный визгом, криком, чадом керосинки: он не понимал, как можно жить в таких условиях. До сих пор он считал себя нищим и пролетарием. Но разве могла сравниться его чистенькая и комфортабельная комната с этой обстановкой…
— Здравствуйте, миссис Хованская! — обратилась Лиззи к хозяйке. — Со мной случилось маленькое несчастие, и вот, господин был так добр, что привел меня сюда…
Она покраснела при этих словах. И как ни был наивен и юн наш Джек, он смекнул, что Лиззи конфузится его появления и боится, что м-сс Хованская и остальные соседи могут подумать о ней дурно…
Он счел нужным вступить в разговор и дать со своей стороны соответствующие объяснения… Его со всех сторон обступили грязные, жалкие ребятишки. Откуда-то появились еще какие-то люди, и все с удивлением глазели на элегантного юного джентльмена, забредшего в эту трущобу. Его это стесняло до крайности. Ему хотелось побыть с Лиззи наедине, потолковать с ней о том, как ей помочь?
