Предотвратить, или хотя бы отсрочить, падение самодержавия не смог бы и правитель посильнее умом и духом, чем Николай II. Но история судила царизму закруглиться по такой кривой, где деградация социально-классовая совпала с деградацией личной. Печать вырождения легла и на строй, и на династию. Дегенеративное измельчание власти совместилось с измельчанием ее носителей. Отсюда — свирепость финальных эксцессов и скандалов, какими увенчался крах династии. На годы царствования самого мелкого из Романовых пали самые крупные события.
Это, однако, не значит, будто в истории предреволюционных десятилетий, как пытается в наши дни уверять г-н Хойер, роль Николая II, в силу «некоторой обыденности», «пассивности» и «неамбициозности» его натуры, была «слишком незначительной, чтобы его можно было в чем-нибудь обвинить».[2]
По мнению Хойера, Николай II стал жертвой своего окружения. Оно, включая царицу и Распутина, давило на него, злоупотребляя его уступчивостью и податливостью; оно навязывало царю порочные решения, которые были ему, по крайней мере, неприятны. «Слабоволие плюс склонность прислушиваться к дурным советам». — вот что, согласно этой оценке личности последнего Романова, предопределило его провалы, крушение и екатеринбургский финал.
Умысел г-на Хойера достаточно прозрачный: свести причастность Николая II к событиям 1894–1917 годов до минимума, с тем чтобы легко было представить уральский приговор 1918 года как необоснованный. Будем справедливы: такого представления о последнем царе придерживались в свое время и люди отнюдь не злонамеренные: одни — в полемическом увлечении, другие — по недостаточной осведомленности. Давно возник — две трети века держится — и поныне эксплуатируется заинтересованной стороной миф о пассивности, незлобивости, «тряпичности» Николая II, о столь полной необремененности его реальным участием в делах, что и предъявить ему, собственно говоря, нечего.
Склонялся к этой мысли, например, Л. Н. Толстой.
В письме к царю, посланном из Гаспры в 1902 году через посредство великого князя Николая Михайловича, Л. Н. Толстой призывал Николай избавиться от плохих помощников, которые скрывают от него правду, сбивают его с толку, подменяют его волю своей. Причина совершавшихся в России беззаконий и преступлений, считал великий писатель, «до очевидности ясная, одна: то, что помощники Ваши уверяют Вас, что, останавливая всякое движение жизни в народе, они этим обеспечивают благоденствие этого народа и Ваше спокойствие и безопасность». И далее: «Удивительно, как Вы, свободный, ни в чем не нуждающийся человек, можете верить им и, следуя их ужасным советам, делать, или допускать делать столько зла». Таким образом. Толстой поставил в вину царю лишь следование «ужасным советам».
