— В борьбе за правое за дело валюта наша уцелела! — молодцевато гаркает Мурка в открытое окно и потрясает кулачками.
— Руссо туристо — но финансисто! — хором скандируем мы с Мышкой.
И плюхаемся на кровать. Что правда, то правда. Челентано не получил от нас ни единой трудовой копеечки.
— Эх! — вздыхает Мурка. — А казался таким приличным человеком! Про детство свое рассказывал.
История Челентано,
рассказанная им самим в момент сентиментальной слабости, когда никто из нас еще не знал о его коварстве, когда все думали только о любви, а месяц глядел в окно и вообще ни о чем не думал, наслаждаясь открывшимся зрелищем роковой страсти
Трагедия личности Челентано началась задолго до его рождения, с возникновением товарно-денежных, а впоследствии и капиталистических отношений на Апеннинском полуострове. Не будем вдаваться в историческую политэкономию, скажем просто, что нашему герою были не знакомы такие понятия, как дружеская взаимовыручка или, предположим, бескорыстная взаимопомощь. Из словосочетания «касса взаимопомощи» он, безусловно, выбрал бы первое слово. Он никогда не состоял в октябрятской организации, не носил на груди пионерский галстук и не прижимал к сердцу комсомольский билет. Это что касается социальной подоплеки. Плюс, разумеется, особенности характера. Возьмем, к примеру, вектор движения денег. Он имеет два направления: или от кого-то, или к кому-то. Так вот, в представлении нашего Челентано денежные потоки должны были двигаться от кого-то к нему. Так он был воспитан. Ну и гены, конечно. О генах надо поговорить отдельно.
Папа Челентано не любил мамы Челентано. Нет, ну, так-то мама была ничего. Даже вполне неплохая женщина. Чечевичную похлебку хорошо готовила. Белье стирала со знанием дела. Платья меняла с умеренной скоростью. С соседками болтала не чаще пяти раз в день. Книги в библиотеку сдавала вовремя. И в районном хоре домохозяек занимала крайнюю правую позицию. Не в смысле политических убеждений, а в смысле голоса, который руководитель хора классифицировал как баритональный альт. В общем, полезный член общества. Все эти качества папа в ней очень уважал и как личность очень ее ценил, а вот любить не любил. Просто не мог. И, проведя дома день, полный забот, спать уходил к одной молоденькой хорошенькой вдовушке, где и проводил ночь, полную утех. Мама, натурально, плакала, ползла за ним на коленях, цеплялась за штаны. Мол, останься, милый! Нет, ни в какую! Иногда мама хитрила. Запрет входную дверь, а ключ спрячет.
