Я не помню, как мы выскочили из дворца Чичероне и добежали до отеля. Я не помню, как мы побросали вещички в чемоданы. Я даже не помню, как орала Мурка, что мы забыли у Чичероне ее рюкзак и она осталась в чужих мужских брюках, хотя обычно бурно реагирую на ее крики. Я не помню, как мы легли спать и как наутро проснулись. И как прощались с Чиполлино, я тоже не помню.
Я очнулась в такси по дороге в аэропорт. Мы ехали в полном молчании под мерные всхлипывания Мыши.
— Прекрати! — сказала ей Мурка. — Нечего реветь! Все уже позади!
Но Мышь зарыдала еще пуще.
— Я так… — захлебывалась она. — Я так хотела повидать уссурийского тигра! И прием! Великосветский прием у наркобарона! Я на таких ни разу не была! А вы меня утащили! И еще он мне шепнул на ухо, что кожа на креслах тоже его врагов! Я никогда не сидела на коже врагов!
Мурка ткнула меня в бок и покрутила пальцем у виска. Но тут мы прибыли в аэропорт.
После нашего приезда в аэропорту на паспортном контроле образовалась жуткая очередь. Что-то у них там в компьютере сломалось, и они никак не могли найти Мышкину фамилию. Мышь очень гордилась тем, что создала ажиотаж на международных авиалиниях и все обращают на нас внимание. Мурка, напротив, ужасно нервничала, подпрыгивала на месте и заглядывала куда-то за угол. Там, по ее мнению, находилась будочка с кассой, где нам должны были выдать компенсацию за кольца. Мурка у нас такая — Мурка у нас не жадная, но своего не упустит. Если ей что-то полагается, можно свободно умереть рядом, но она это получит.
Пропихнув Мышку через паспортный контроль, мы со всех ног несемся к кассе, на ходу сдирая кольца. Мы суем кольца в окошко. Мы судорожно просовываем туда чеки. Мы кричим: «Скорей! Скорей! Самолет уже летит!» — хотя без нас он никуда не улетит, и мы это прекрасно знаем. Но кассирша не спешит. Она внимательно разглядывает наши кольца, хмыкает и сует их нам обратно.
— Что такое! — верещит Мурка. — Вот наши чеки!
— А вот ваши кольца, — невозмутимо отвечает кассирша.
— А деньги? — интересуется Мурка.
Кассирша разводит руками, дескать, no money, дорогие русские синьоры! Мурка готовится к длительному скандалу. Это видно по ее лицу.
— Спокойно, Мура! — говорю я и отодвигаю ее от кассы. — В чем дело, голубушка? — обращаюсь я к кассирше. — Где наши деньги?
— Ни в чем, милочка! — отвечает кассирша. — Денег не будет.
— Почему?
— Потому что… Посмотрите, что вы мне даете!
Я смотрю. Я смотрю на три наших кольца — ободок красный, ободок желтый, ободок белый. Я смотрю и не вижу ободков. Нет, ободки как раз на месте. Я не вижу ободка красного, ободка белого и ободка желтого. Я вижу серо-бурую грязную исцарапанную металлическую массу. Это наши замечательные золотые колечки.
