Я припоминаю, как парикмахер принцессы Полины, пришедший однажды сделать ей прическу, закончив свою работу, отступил от императора на три шага назад, словно художник перед своим шедевром, и, преклонив колена, сказал по-итальянски: «У Вашего Величества замечательная голова римлянина». Это было правдой, но император от души расхохотался, услыхав это восклицание и увидев принятую Родамонте — таково было имя парикмахера — позу.
И действительно, ни на одном из портретов императора, которые я видел, за исключением портрета Давида, изображение его головы не может сравниться с той красивой головой, виденной мной наяву собственными глазами; а ее изображение на гравюрах придает ей тяжеловесность, которая была присуща голове императора. Скульптурный бюст Шоде, по моему мнению, должен служить в качестве модели. Император был среднего роста, имел широкую грудь и прекрасную фигуру; его руки были изящными, а ноги — стройными. Кожа его тела была розового цвета, у него была крупная голова, покрытая очень красивыми волосами каштанового цвета, слегка поредевшими надо лбом, но достаточными, чтобы образовать характерный для него завиток на лбу; он брился таким образом, чтобы не было бакенбард.
Некоторые люди по-прежнему верят, что император чрезмерно увлекался табаком и что, подобно Фридриху Великому, он обычно набивал им карман жилетки, вместо того чтобы класть его в табакерку. Чтобы опровергнуть подобное утверждение, достаточно сказать, что карманы его жилетки были ложными. Табак, которым он пользовался, был крупным и редко оставлял пятна на носовых платках императора; но случалось, что табакерка иногда открывалась в его кармане, и этот редкий случай подавался как привычка.
Каждое утро в семь часов, когда император вставал с постели, к нему приходил г-н Фуро де Борегар, врач Его Величества. Император обычно беседовал с ним о своем здоровье, которое, как правило, было очень хорошим, вел с ним непринужденный разговор о медицине, а также интересовался, чем занимался г-н Фуро накануне вечером. Его Величество высоко ценил своего врача и испытывал к нему самые теплые чувства.
Во время пребывания на Эльбе император дважды страдал от приступов рвоты. Точно такой же приступ случился у него вскоре после нашего прибытия на остров Св. Елены, что вызвало у нас сильное беспокойство. Были ли эти приступы первыми симптомами болезни, которая унесла его от нас? Я не знаю. После первого приступа рвоты в Портоферрайо к императору был немедленно вызван д-р Фуро. Его Величество подробно переговорил с ним о причинах подобного приступа и о средствах, которые могли бы предотвратить его. Император сказал врачу: «Доктор, мой отец умер из-за проблем с желудком. Вы должны сделать все возможное, чтобы спасти моего сына от этого заболевания». Эти приступы не утомляли императора; он обычно после них прополаскивал рот и возвращался в гостиную, не подавая вида, что у него были какие-то неприятности со здоровьем. К сожалению, д-р Фуро не смог продолжать заботиться об императоре и последовать за нами на ужасный скалистый остров; возможно, он смог бы спасти Его Величество для нас. Так как он был членом палаты депутатов в период «Ста Дней», то император предложил ему выполнять возложенные на него обязанности, чтобы оправдать мандат, выданный ему его избирателями, а также просил его не забывать заботиться о Римском короле.
