Проза Струга насыщена лиризмом, музыкальна, иногда по типу она приближается к стихотворению в прозе («Некролог»). Патетически-возвышенный стиль, некоторая свойственная художественному вкусу эпохи экзальтация отчасти уравновешивается мягким, чуть грустным юмором, самоиронией в обрисовке положительных персонажей. Метафоричность, абстрактная образность соседствуют с разговорной интонацией, с предметностью бытовых деталей.
Хотя внимание писателя привлекает прежде всего душевное состояние, внутренний мир подпольщика, со страниц его произведений встает широкая картина освободительной борьбы тех лет. Особенно значительны в этом отношении повести «Записки сочувствующего» и «История одной бомбы». Повесть «Записки сочувствующего» написана в форме редких дневниковых записей мелкого банковского служащего, причастного к социалистическому движению с самого его зарождения в Польше, еще со времен «Пролетариата». Образ скромного, чудаковатого человека, исполненного душевной мягкости и любви к людям, отдавшего себя Делу, то есть Революции (для Струга и его героев это слово и мыслится и пишется только с большой буквы), нарисован тем же приемом самораскрытия героя и в тех же тонах мягкого юмора, в каких Прус описал милого своему сердцу старика Жецкого («Дневник старого приказчика» в романе «Кукла»).
Герой повести, как и Жецкий, несколько экзальтированно верит в идеалы, впитанные им в незабвенные дни молодости. Для Жецкого это была революция 1848 года и национально-освободительное движение того времени, а для «старого сочувствующего» — зарождение революционной борьбы рабочего класса, эпоха героической деятельности «Пролетариата», с которой он постоянно сравнивает описываемый им исторический момент.
А время это — с начала 90-х годов до первых массовых демонстраций в преддверии революции 1905 года — характерно тем, что в польском социалистическом движении неуклонно нарастает новый подъем и одновременно оформляется раскол.
В соответствии с исторической правдой Струг рисует в своей повести образы людей спорящих, ищущих, честных и преданных революционному делу, но враждующих между собой из-за принципиальных идейных расхождений. Таковы самые дорогие для «старого сочувствующего» и самые значительные из персонажей «Записок» — Конрад и Хелена, Он, несгибаемый и суровый воин революции, остается на воспринятых от «Пролетариата» позициях интернационализма и активного противодействия националистической идеологии (что, как сказано выше, на практике нередко приводило социал-демократов к опасной недооценке национального вопроса); она, воплощение женственности и самоотверженного порыва, с доверием принимает новую, патриотическую (и, как показала впоследствии история, скорее националистическую) программу. Любящие люди и испытанные товарищи по борьбе отделены друг от друга стеной идейных расхождений, сблизить их вновь сможет теперь разве что каторга — общая судьба многих отважных борцов из обеих партий, тем более вероятная для Хелены и Конрада, что оба онн арестованы.
