— Брешете вы все как собаки! Все вранье! Нет войны! Никакой войны! Не было и нет!
Толстый бородач замолк, сержант уже мчался к Дужару с другого конца зала, лавируя между койками, но через мгновение толстяк кашлянул оглушительно и бросил:
— Voyons, mon cher…[24] Если нет войны, то что же в таком случае ты здесь делаешь и как ты сюда попал?..
Взрыв смеха колыхнул зал, и Дужар ужасно сконфузился — этот сон становится жестоко похожим на явь. Он должен ответить на вызов, все смотрят на него и ждут. И сержант подбегает.
Спасаясь от чего-то такого страшного, что даже волосы на голове зашевелились, Дужар молниеносно наклоняется, хватает с пола фаянсовую плевательницу и бросает изо всей силы в толстяка. Плевательница не долетела, но все-таки попала как раз по башке одному болвану, который смеялся над ним прямо в глаза, ощерив все зубы. Что, получил! Дужар расправился с этим сном, а потом, накрывшись с головой, довольный, опять погрузился в темное небытие.
Этот сон повлек за собой целую вереницу других. Дужар чрезвычайно быстро очутился в хорошо знакомой небольшой белой комнате перед столом, за которым сидели трое, все те же трое офицеров, переодетые в белые халаты. Это было уже столько раз, что при виде их он затрясся от невыносимой, удушающей скуки. Вся разница заключалась в том, что теперь у дверей стояли два солдата в касках и с карабинами, чего раньше не случалось. Его охватил страх, в нем пробудилась чуткая подозрительность. Ему безразличны были офицеры, но он то и дело с отвращением оглядывался на солдат, выбритых, начищенных с головы до ног, в новых мундирах, в блестящих башмаках. Конечно же, это были не настоящие солдаты, но их карабины, их подсумки поразительно напоминали ему незапамятные невозможные времена. Ему явилось какое-то отмершее бытие, словно древняя история жизни, что было нелепо, ибо человек живет только раз. Но он сам, неизменно тот самый Дужар, докучал ему и вставал перед ним, как в зеркале. «Это ты?» — «Да, это я». — «Ты видишь?» — «Вижу!» — «Помнишь?» — «Помню!» — «Так вот не ври больше, признайся, и все тут!»
— Дужар, — мягко заговорил старый полковник, — мы в четвертый раз вызываем тебя и спрашиваем, признаешься ли ты, что в преступном и недостойном упорстве…
— П р и з н а ю с ь! П р и з н а ю с ь!..
Дужар спешил, потому что осознал: приближается нечто опасное. Он не понимал, как это все произойдет, но чувствовал, что через мгновение в этой самой комнате… Нет, что угодно, только не это!..
