Как и я, он носил амулет-молот, но у него имелся священник-сакс, который помолился над трапезой, состоявшей из хлеба, бекона и бобов. Присутствие священника напоминало, что дом этот находится в Восточной Англии, что Восточная Англия – официально христианская страна и ладит со своими христианскими соседями. Но наш хозяин не забыл заложить на засов ворота своего палисада, и его люди несли караул всю дождливую ночь.
В этих землях что-то реяло в воздухе, ощущение шторма, который мог разразиться в любую минуту.
Дождь и ветер стихли уже в темноте. А мы покинули дом на рассвете, уехав в мир мороза и неподвижности. Хотя теперь Веклингастрет стал оживленнее – мы повстречали людей, которые гнали скот к Лундену. Животные были тощими, но их оставили от осеннего забоя, чтобы город мог кормиться их мясом зимой.
При виде нас пастухи упали на колени – столько вооруженных людей проскакало мимо.
К востоку небо очистилось от туч, и, когда в середине дня мы добрались до Лундена, солнце ярко сияло за густым покровом темного дыма, который вечно висел над городом.
Мне всегда нравился Лунден. Это был город руин, торговли и грехов, протянувшийся вдоль северного берега Темеза. Руины оставили здесь римляне, когда покинули Британию; их древний город венчал холмы на восточном краю города и был окружен стеной из кирпича и камня.
Саксам никогда не нравились римские строения. Боясь привидений римлян, они построили свой новый город к западу от старого – место соломенных крыш, деревянных стен, плетней, узких улочек и вонючих канав. Канавам полагалось нести сточные воды в реку, но обычно грязная вода застаивалась в них до тех пор, пока их не затоплял дождь.
Этот новый город саксов был оживленным местом, провонявшим дымом кузниц, звенящим от криков торговцев. Вообще-то, он был даже слишком оживленным и деловым, чтобы кто-нибудь дал себе труд возвести вокруг него защитную стену.
«Зачем нам стена?» – возражали саксы.
Ведь датчане довольствовались тем, что жили в старом городе, и не выказывали никакого желания перерезать обитателей нового. В некоторых местах стояли палисады, свидетельствуя о том, что кое-кто пытался защитить быстро растущий новый город. Но такие порывы быстро угасали, и палисады гнили, или же их растаскивали, чтобы построить из них новые дома вдоль воняющих сточными канавами улиц.
Лондонская торговля брала начало на реке и на дорогах, что вели во все части Британии. Дороги, конечно, были римскими, и по ним тек поток шерсти и глиняных изделий, слитков металла и невыделанных шкур, в то время как по реке сюда приходили предметы роскоши из-за границы, рабы из Франкии и голодные люди в поисках неприятностей. Последних было полным-полно, потому что городом, построенным там, где сходились границы трех королевств, в последние годы в буквальном смысле слова никто не управлял.
