Но вслух, разумеется, ничего не сказал, только позлословил насчет того, что Альфред позволил датчанам уйти.
– Почему он не сражался с ними? – спросил я.
– Потому что их слишком много, господин. И в бою погибло бы слишком много народу с обеих сторон.
– Альфред вполне мог бы убить всех своих врагов.
– Мир лучше войны, – возразил Виллибальд.
– Аминь, – заключила Милдрит.
Я принялся точить наконечник копья, проводя по нему точильным камнем. Мне казалось, что Альфред проявил неуместное благодушие. Гутрум, в конце концов, был единственным оставшимся в живых вождем датчан, и он попал в ловушку. Окажись я на месте Альфреда, то не заключал бы никаких договоров. Только осада, которая закончилась бы тем, что власть датчан в Южной Англии оказалась бы сломлена. А вместо этого Гутруму разрешили оставить Эксанкестер.
– Все в руках Божьих, – сказал Виллибальд.
Я посмотрел на него. Священник был на несколько лет старше меня, но всегда казался мне младше. Как из человека честного, пылкого и доброго, из него получился хороший флотский капеллан. Вот только бедняга до сих пор страдал от морской болезни и бледнел при виде крови.
– Значит, это Бог заключил мир? – скептически вопросил я.
– А кто же, по-твоему, послал шторм, потопивший корабли Гутрума? – горячо ответствовал Виллибальд. – Кто предал Уббу в твои руки?
– Ну, с Уббой я разделался сам, – вставил я.
Он не обратил внимания на мои слова.
– У нас набожный король, мой господин, – сказал Виллибальд, – а Бог вознаграждает тех, кто верно Ему служит. Альфред победил датчан! И они поняли, что́ именно произошло! Гутруму ясно: это божественное вмешательство! Он спрашивал о Христе.
Я промолчал.
– Наш король – искренне верующий человек, – продолжал священник. – Пройдет немного времени, и Гутрум увидит истинный свет Христовой церкви. – Он подался вперед и прикоснулся к моему колену. – Мы постились, господин, мы молились, и наш король верит, что датчане тоже придут к вере Христовой, а когда это случится, настанет вечный мир.
Виллибальд нес всю эту чушь совершенно серьезно, и, разумеется, его слова звучали для ушей Милдрит, как сладкая музыка. Моя жена была хорошей христианкой и всем сердцем верила в Альфреда. Раз король считал, что Бог дарует ему победу над датчанами, она тоже в этом не сомневалась. Лично мне это казалось безумием, но я промолчал.
Слуга принес ячменное пиво, хлеб, копченую макрель и сыр.
– У нас будет истинно христианский мир, – заявил Виллибальд, начертав знак креста над хлебом, прежде чем приступить к еде, – мир, скрепленный передачей заложников.
