— Вот именно, что чисто, просторно, — поморщился Роджерсен. — Что здесь не так, Стеф? Никак не докумекаю.
— Все так, босс, говорю. Это тебе кажется. — А у самого нехорошее ощущение тоже вдруг начало расти под ложечкой. А что не так — и сам не пойму.
А вечером поделился с Ребеккой — вот говорю, день странный, что-то не так, а что — не пойму никак.
— Я тебе скажу, что не так, — сразу отозвалась Ребекка. — Пациенты куда-то делись. У меня на сегодня было записано двадцать шесть человек. А прибыло семнадцать. Нет, всегда бывает, что кто-нибудь не приходит, но обычно они заботятся, чтобы отменить очередь. А сегодня — без отмены, без предупреждения, раз — и треть куда-то запропастилась.
— Это хорошо или плохо? — спросил я.
— Это странно, — ответила девушка. — И в этом чувствуется что-то нехорошее.
На следующий день вроде все было, как всегда. День оказался удачным — мы сдали еще две квартиры, нет, не пипидомовские, ведь пипидомовские нельзя пересдавать, а новые дома они у нас строить почему-то перестали. Уже полгода как перестали, я даже навел справки — и по всей Америке та же история, кто успел, тот заселился, а новых в помине нет. Кончились у них баксы, что ли? Видать, все ушли на благотворительность.
Ну, а у нас на пипидомовском движке жизнь в городке так забурлила, что сами собой явились и другие подрядчики. И вокруг пипидомовских вышек стали расти вполне приличные двухэтажные коттеджи. А тут и мы подсуетились, ведь где домишки, новые или старые, и прочая прилагающаяся недвижимость — мы там на коне! У нас даже конкуренты завелись, а ведь раньше в Томбтауне таким недоходным бизнесом больше никто заниматься не хотел!
Роджерсен все равно ходил какой-то хмурый. А я вышел покурить, да так и вернулся, не успев зажечь сигарету.
— Я знаю, что не так! — подскочил я к нему. — Нищие исчезли! Попрошайки!
Тогда Роджерсен поднял указательный палец, внимательно посмотрел мне прямо в глаза и отрывисто кивнул. А я бросился на улицу и мигом обежал окружающий нас квартал, отмечая все оставленные «посты».
Старуха Родригес, имени которой никто не знал, всегда занимала с утра свой угол у фермерского рынка в двух шагах от нас. Говорили, что ей не больше сорока, но выглядела она сущей старой ведьмой. А чуть поодаль всегда сидел Одноногий Джек в грязном капитанском кителе и со своей неизменной синей кружкой с якорем. А за углом было насиженное место Кривой Сильвы, про которую рассказывали, что она специально перетягивает с утра лицо специальными жгутами, а вечером распускает их и превращается в неприметную, вполне миловидную женщину средних лет.
