Всех этих маргиналов, числившихся официальными бездомными, три года назад мы самолично, вместе со всем их нехитрым скарбом, перевезли в пипидом. Мэрия согласилась оплачивать их долларовую ренту, и Роджерсен, в сопровождении самого мэра, торжественно вручил им ключи от новых квартир. А мэр нашего Томбтауна, г-н Джексон Грэйс, пожелал им начать в новом доме новую, лучшую жизнь.
Зря они старались, как бы не так! Большинство нищих немедленно вернулось к прежним занятиям. А учитывая то, что их теперь стало в разы больше, они просто заполонили город, и полиции постоянно приходилось разнимать их стычки в борьбе за территорию.
А теперь они куда-то запропастились, вот чудно. Может, у них какой профессиональный праздник? День Протянутой Руки или Общенациональный День Уличной Благотворительности. Честно говоря, никогда о таком не слышал.
В общем, как сказала Ребекка, «это странно, и пахнет нехорошо». То есть, напротив, пахнет слишком хорошо и кругом слишком чисто, и вот это-то и странно.
Я решил пойти дальше, перебирая все излюбленные места попрошаек. Надо же, обычно я изо всех сил стараюсь их не замечать, а сегодня сам ищу, как последний идиот.
Я честно прошел почти всю улицу до конца — пусто, пусто, все пусто. Все их насиженные местечки были пусты.
Но, наконец, мне улыбнулась удача: в пассаже недалеко от здания мэрии я наткнулся на старого знакомца Кейла.
— Кейл, дружище! — я бросился к нему, как к родному, но меня остановил знакомый до боли тошнотворный запах. Бог мой, мы ж тебя первого в новый дом перевезли, живи-не хочу, что ж тебе там неймется?
Кейл был снова пьян. Кейл валялся в подворотне на том же рваном полосатом матрасе, на каком лежал здесь три года назад. Рядом лежала картонка с монетами, почти пустая.
Зажав рукой нос, я растолкал его. Он приоткрыл один мутный глаз.
— А, это ты Стеф?! Иди к дьяволу, Стеф! Прочь отсюда! Не тронь меня!
— Ты чего, Кейл, совсем сбрендил? Вот пьянчуга!
Кейл немедленно открыл второй глаз, резким движением сел и угрожающе вытащил из-за пазухи нож.
— Убирайся отсюда! Ты с ними заодно!
— С кем?! — Я опешил и отступил на безопасные три шага. — Кейл, клянусь, у тебя белая горячка, я вызову амбуланс!
— С ними, — тяжело бросил нищий и снова опустился на матрас. — Они нас едят. Они съедают нас заживо. Они сожрали старуху Родригес и мистера Патрика, и Черного Ринальдо, и ребенка Толстой Пэт…
— Кто — они? — все еще не понимал я.
— Ты что, не соображаешь? — рассерженно закричал он. — Эти самые, которым вы нас отдали, как бычков на заклание! Ваш проклятый пипидом! — и он разошелся такой непотребной руганью, что у меня волосы на голове встали дыбом.
