Утро следующего дня встретило меня ласковым лучиком сквозь не плотно задернутые шторы, запахом йода, пропитавшего весь дом и легкими поцелуями, переросшими в нечто большее. Леша не мог мной насытиться, а я им, наслаждаясь каждым мгновением нечаянного счастья. Потом легкий завтрак, приготовленный заботливыми руками невидимой Зинаиды Павловны. Пляж, море, песок, бусы из ракушек и счастье, заливавшее меня от макушки до пяток.
Идиллия продлилась ровно три дня. А потом был звонок из Киева, после которого Лешу словно подменили. Он посмурнел, замкнулся в себе, односложно отвечая на мои вопросы.
— Поль, собирайся, — чуть раздраженно сказал он.
— Что случилось? — удивилась я, усевшись напротив него на постели.
— Мне нужно в Киев, срочно, — он застегнул кое-как уложенную сумку и повесил ее на плечо.
— Леш, — я взяла его за руку и с тревогой заглянула ему в глаза. Руку он тут же убрал. — Лешенька, ты не думаешь, что я заслужила хотя бы какое-то объяснение?
— Поль, с отцом плохо, — он тяжело выдохнул. — Им пока занимается семейный врач, угрозы вроде никакой, но я должен быть там.
— Сердце?
— Да, — коротко сказал он, не вдаваясь в подробности.
Собралась я быстро. Лешино волнение передалось и мне. И потом, не хотелось вызывать его гнев собственной нерасторопностью. То, что может быть милым в обычной обстановке вызывает неудержимый гнев, когда беспокойство за родного человека держит тебя на грани.
— Хозяин, вы куда? — к нам подбежал тщедушный белый как лунь дедок. Он окинул нас встревоженным чуть подслеповатым взглядом, останавливаясь на дорожной одежде и собранных сумках.
— Домой, Палыч, домой. Передавай привет жене, поблагодари от нас. Она как всегда молодец, особенно ей удалось мясо для шашлыков, — Леша выдавил из себя улыбку и закинул вещи в багажник Паджеро.
— Да как же это? Да что же это? — запричитал дедок, смешно, по-бабьи всплеснув руками. — Только же ведь приехали. А мы столько вам наготовили с женой. Столько мяса намариновано. Как же ж теперь?
— Палыч, не мельтеши, съедите сами, а нет, так родственникам раздадите, — отмахнулся от него Леша, усаживаясь на пассажирское сидение. — Все, мы поехали. Пока.
Дедок побежал открывать ворота, я примостилась на переднем сидении, натянув кепку на глаза и стараясь не смотреть на Алексея. Он разве что не искрил от сдерживаемых эмоций. Естественно дорога прошла под знаком молчания. Играла тихая музыка, Леша гнал на запредельной скорости. И что самое странное, ни один из гаишников, мимо который мы пролетали на немыслимой скорости, нас не остановил.
