Я ехала в университет к первой паре, благословляя всех богов, что живу от метро в десяти минутах ходьбы. Полившийся, как из ушата дождь, задел меня совсем чуть-чуть, вымочив только край плаща и зонт. Кто придумал проводить пары в такую рань? Неужели в деканате не понимают, что ни студенты не в состоянии внимать премудростям гражданского права, ни преподаватель не может из-за постоянных зевков и желания закуклиться в одеяло, изложить хоть что-то членораздельное. Наверно не понимают. Им главное поставить галочку — лекция проведена, учебные часы отчитаны, учебный план соблюдается. Бюрократы! Моя б воля… А-а-а, чего уж там. Я мысленно махнула на все рукой и принялась разглядывать полусонный вагон электрички. Кто-то читал электронную книгу, кто-то спал у соседа на плече, совершенно не боясь проехать нужную станцию, кто-то устало и бездумно смотрел в пустоту, думая о чем-то своем. В это время народу было еще не много и не приходилось с остервенением спринтера кидаться на пустующее местечко, чтобы там замерев, переждать поездку. Матроны неспешно усаживали себя на пустые скамьи, зорко оглядывая стоящий контингент — не покусится ли кто на вожделенную лавочку. Сонные студенты подпирали двери электрички, которая по мере продвижения к центру города, стала наполняться народом. На одной из остановок ввалилась еще одна толпа страждущих до знаний, в которых я узнала ребят со своего потока. Приятно все-таки, что не зря еду, а то не раз были случаи, что приезжаешь ты на первую лекцию дарить чистое и светлое, а в аудитории пустота. Спят паразиты. И, главное даже злиться на них за это не могу.
О, даже Митрофанов проснуться изволили! Радость-то, какая! Благодетель ты наш! Век помнить буду, что ты решил почтить меня своим вниманием. Что же ты сегодня на метро-то? Спустился к нам грешным под землю? Али машина сломалась? Ай-яй-яй! Беда-то, какая! Колька Митрофанов, гроза нашего факультета, мальчишка, насколько умный и начитанный, настолько же и безалаберный. А сколько там шарма, сколько пробуждающегося мужского обаяния, да и внешность у паразита не подкачала. Вон как девчонки, стоящие рядом с ним обмирают от одного его взгляда и улыбки. И знает же, стервец, что хорош, и беззастенчиво этим пользуется. Ну, еще бы: высок, поджар, явно не пропускает занятия в тренажерке, короткая шапочка каштановых волос топорщится игривым ежиком. Чуть раскосые, широко посаженные глаза смотрят на мир лукавством. Слегка полноватые губы всегда растянуты в мягкой улыбке. Да что говорить и мое сердце дамы глубоко бальзаковского возраста иногда обмирает, глядя на этого представителя подрастающего поколения, заставляя сожалеть о давно прошедшей молодости. И уже не будут мне вслед оборачиваться вот такие молодые повесы. И все комплименты, которые я услышу, будут в лучшем случае моему уму, профессионализму и так далее. А как бы мне хотелось скинуть хоть немного годков, сбалансировав наконец внешность и душевное содержание. Ведь чувствую себя никак не на сорок пять, не смотря на ноющую поясницу и слегка отекшие ноги, да и чего уж стесняться-то перед самой собой, и лишние двадцать килограммов, наеденных за эти годы. Вот стать бы мне, как вот та черноволосая девчонка, стоящая рядом с Митрофановым и преданно заглядывающая ему в глаза. Полина Назарова кажется. Глупышка, конечно, но как хороша! Слов нет. Высокая, стройная, с великолепной фигурой и волной длинных, шелковистых, смоляных волос. Я не завидую ее молодости, нет, тут другое, я завидую, что у нее еще все впереди, вся жизнь, ошибки, которые она совершит, победы, которые у нее будут.
