Пробелы в своем образовании он ощущал болезненно. Но когда — где — он мог приобщиться к сокровищам мировой культуры? Отец оставил их, когда Александру было десять, его брату Джеймсу — двенадцать. Мать завела продовольственную лавку и в одиночку растила двух сыновей, но вскоре умерла, не дожив до сорока. В четырнадцать лет Александр поступил на службу в торговую фирму, снабжавшую владельцев сахарных плантаций на острове всем, что можно было привезти из Америки и Европы: хлебом, бревнами, мукой, порохом, рисом, рыболовными сетями, свининой, канатами, кукурузой, кирпичами, сидром, салом, виски. Это на складах «Бикмана и Кругера» Гамильтон научился мгновенно переводить в уме английские фунты в датские дукаты, испанские пиастры, голландские гульдены, немецкие талеры. И еще одной важной вещи он научился у прямодушных хозяев: вести дела абсолютно честно. Бикман и Кругер ценили это и доверяли ему настолько, что в какой-то момент на полгода оставили его управлять конторой самостоятельно.
Очень скоро капитаны судов, доставлявших заказанные товары, убедились, что шестнадцатилетний юнец не даст им спуску, что его не удастся ни обжулить, ни запугать. Как извивался тот датчанин, который выгрузил на причал три дюжины рабочих мулов и уверял, что кроме костей и кожи у несчастных тварей после долгого плавания без фуража все же сохранилось достаточно крепких мышц, чтобы тянуть повозку с грузом сахарного тростника. «Либо вы принимаете вдвое меньшую плату, — холодно сказал ему Александр, — либо можете скормить этих призраков акулам».
Был только один товар, торговля которым Гамильтону не давалась. Раз в год фирма принимала невольничий корабль и в газетах появлялось объявление: «Доставлены из Западной Африки триста рабов в превосходном состоянии. Аукцион состоится в следующий понедельник, во дворе фирмы „Бикман и Кругер“». В обязанности молодого клерка входило снабжать вновь прибывших продовольствием и водой, отделять истощенных и больных, организовывать охрану бараков. Для придания «товару» большей привлекательности невольников брили перед продажей и смазывали мышцы пальмовым маслом, чтобы кожа блестела на солнце.
Плантаторы на Антильских островах жили в постоянном страхе перед бунтом рабов. Были учреждены зверские наказания за любую попытку неповиновения. Поднимет руку, чтобы защититься от удара, — ее отрубят. Убежавшему первый раз отрубали ногу после поимки, убежавшему второй раз отрубали другую. Или надевали железный ошейник с шипами, направленными внутрь, чтобы ему невозможно было продираться сквозь кусты. Нападение на белого каралось повешением или обезглавливанием, но перед этим несчастного могли пытать раскаленными прутьями или кастрировать.
