ТЕНОР: В её позиции была своя логика и последовательность. Герой, гений, супермен не может позволить морали посредственностей связать себя какими-то правилами. Он выше этого. У него своя мораль, свои правила, свои законы.
БАС: Если это так, почему же наша сивилла не выступила перед миром с открытым забралом, как это делали её персонажи? Почему потребовала у остальных трёх участников четырёхугольника поклясться хранить всё в секрете? Почему в панике отказывалась от предложений Натана снять квартирку для свиданий? "Вдруг меня заметят входящей в чужую квартиру?!" И бедному Натану приходилось, являясь на свидание, часто сталкиваться в прихожей с Фрэнком, который не успел во-время покинуть своё жильё, чтобы отправиться в тоскливое блуждание по улицам и барам.
ТЕНОР: Так или иначе, четырёхколёсный семейный фургон, сооружённый страстной пятидесятилетней женщиной, покатился по жизни. И есть много свидетельств того, что именно счастье обретённой любви помогло Айн Рэнд успешно завершить свой гигантский тысячестраничный труд. Даже сами издатели были изумлены коммерческим успехом романа "Атлант расправил плечи". Он выходил и продолжает выходить и продаваться в миллионах экземпляров, переведён на десятки языков. И это несмотря на негативное, порой просто яростное отношение литературных критиков.
БАС: О, да! В своё время я вырезал из газет и коллекционировал самые точные и безжалостные филиппики. "Как бы громко мисс Рэнд ни постулировала свою любовь к жизни, книга её пронизана ненавистью." "Неуклюжая, громыхающая телега, пытающаяся убедить нас в том, что мораль заключается в позволении каждому грести под себя всё, что возможно." "Призыв сокрушать слабых ради вознесения сильных." "Подобную демонстрацию гротескной эксцентричности нелегко отыскать вне стен психиатрической лечебницы." "Мисс Рэнд призывает Большого Брата — выходца из технической элиты — навести порядок."
ТЕНОР: Неужели вы не находите даже литературных достоинств в романе?
БАС: В старину у разных народов были популярны зрелища, в которых актёры появлялись на сцене в масках, выражавших гнев, радость, надежду, горе. Книги Рэнд наполнены не живыми — то есть меняющимися и непредсказуемыми — людьми, а картонными фигурами в масках. Каждый тянет свою единственную ноту, и через две страницы ты уже знаешь заранее, что тот или иной будет говорить, в какую сторону гнуть. При этом обязательно с надрывом, с пафосом, на густом замесе мелодрамы. Есть сведения, что програмную речь главного героя, Джона Галта, она писала два года. Но тавтология никогда её не пугала, и речь могла бы оказаться не в семьдесят страниц, а в семьсот. При этом, она приводила в отчаяние всех издателей и редакторов, категорически отказываясь что-либо менять или сокращать.
