Возможно даже, высшим начальством было приказано сопровождавшим жандармам вывезти приговоренного к расстрелу арестанта в город, затем отвернуться в сторону и ждать, пока он избавится от уз, потом переоденется... Вообще по скучающему виду возницы, с самого начала не желающему оборачиваться назад и глазеющему исключительно в сторону горожан, подозревалось, что дело тут нечисто, что странного они везут узника.
Так кому Павел пообещал заплатить за обретение свободы? Конечно, кому-то пообещал и впоследствии заплатил, потому что при побеге не было ни потасовок, ни горы трупов, ни просто крови или синяков вокруг глаз...
Между тем, никуда ни о каком побеге смертника сведений не поступало, их просто в природе не существовало. А в тюремной канцелярии доподлинно значилось, что Диляков Павел Емельянович 14 мая 1932 года в 16 часов пополудни был убит при попытке к бегству во время следования на место казни, и тому были представлены свидетельства трех человек.
Итак, он был внесен в списки умерших. Так что отныне мог спокойно жить и здравствовать, и никто его ни искать, ни преследовать даже не подумал бы.
Вот это и смущало тех, кто им интересовался. Как же так? Справку дают, что Павел убит, а он себе разъезжает по миру и никого не боится. Или вместо него убили кого-то другого? Или просто заехали в морг и взяли труп какого-нибудь бродяги, договорившись об этом заранее? Как в действительности провернулось это дело? Как уцелел Павел Емельянович Диляков?
Увы, есть тайны просто обреченные оставаться тайнами. И есть, что называется, непотопляемые люди со своими неповторимыми талантами.
Вечерние улицы в канун воскресенья заполонила гуляющая публика, еще с субботнего утра начинающая предвкушать и тем своеобразно праздновать свое выходное время. По центру Кишинева тротуары были плотно заполнены прохожими, так что даже нельзя было рассмотреть модниц, вышедших на променад в новых платьях. Ясное дело, не всегда так бывает. Просто сейчас стояла весна, пестрел май, людей обнимало ненадоедливое тепло...
Павел уверенно шагал вместе со всеми, стараясь не выбиваться из потока на его край — в толпе он чувствовал себя увереннее. В Кишиневе у него были места, где он мог взять деньги и немедленно уехать отсюда. Но, во-первых, у него не было документов, чтобы путешествовать свободно; во-вторых, надо было успокоить мать; и в-третьих, он должен был узнать, как Саша пересекла границу. И сейчас он раздумывал, с чего начать и как побыстрее все устроить.
