Во второй раз, офисочеловеки оживляются тогда, когда подходит время обеда. К этой процедуре они относятся со всей должной ответственностью. Эти бедняги уже за час предвкушают чувство одночасовой свободы и одного из их немногих удовольствий в жизни — набить себе брюхо. По глазам офисочеловеков чувствуется, что чем бы они не занимались, расчетами, обсуждениями или чем иным, перед ними стоит мысленный образ еды, которую они хотят побыстрее запихать себе в рот.
В третий же раз, оживление наблюдается тогда, когда подходит время ухода домой. Посещаемое представление себя в мягких тапочках, халате или в потрепанном спортивном костюме сидящих на кухне около холодильника и телевизора, по которому они смотрят сериалы, новости или какую-нибудь очередную ерунду, где из мухи раздувают слона, усердно и успешно убеждая смотрящих в этом, не дает им покоя и наполняет радостью временной и мнимой свободы до завтрашнего утра.
А если же 3-й отрезок проходит в пятницу, то ощущается всеобщий подъем настроения с предвкушением всех плотских наслаждений, которые они имеют возможность себе позволить.
Бабочков удивился тому, что все это время не замечал всего этого, вернее не хотел замечать, т.к. у него был постоянный страх сокращения кадров, и все его мысли были заняты тем, получит ли он завтра зарплату, и как бы выкроить себе заначку из этих денег.
Сослуживцы уныло смотрели на него с примесью удивления, т.к. состояние депрессии и загнанности стало для них давно привычным состоянием. Они, шкурой чувствуя, что ему в чем-то повезло, смотрели на него с подозрением, завистью и любопытством.
Федор, медленно вышел из кабинета, и двинулся к кабинету своего начальника по унылому коридору, окрашенному в неестественно зеленый цвет, такой, которым, не жалея количества, но забыв про качество любили красить все, что можно покрасить в Советском Союзе. Он был привычным и в подъездах, и в больницах, и в ЖЭКах, и что еще хуже в детских садах и в школах, создавая у детей подавленное настроение казенности и создавая у них ассоциации с воспитателями и учителями привившими им чувство стадности и зависимости от чужой оценки. А вырастая, они находили его уже на работе, и, привычное настроение подавленности и стадности сопровождало их и дальше, теперь уже ассоциируясь с начальством, у которого в кабинете нет этой мерзкой краски, что подчеркивает его мнимое превосходство над ними. А у тех, в свою очередь, со своим начальством….и так далее.
