Парнишка содрогнулся и со стоном прижался к Анжелке. Ефимонов засмеялся облегченно. Анжелка вся раскраснелась и довольная поправляла юбку, отряхивая сор.
— Ну, и хорош на первый раз, — довольно сказал Петр. — Теперь все знаешь, умеешь. А папке своему объясни, что деньги — это еще не все. Олигархам еще научиться любить надо. И веревку ему подари. Пусть сам повесится, если в жизни ничего не понял.
В быстро сгустившемся сумраке раннего холодного октябрьского вечера между кустами жидкого московского скверика материализовались две смутные фигуры подозрительного вида. В черноте едва высвечивались две пары глаз. В них отражались яркие огни увеселительного заведения, расположенного напротив через небольшую площадь.
На идеально выглаженной поверхности фасада тепло и уютно светились задрапированные окна, а над парадным подъездом перемигивалась лампочками веселая надпись «Африка». У входа под сенью пластмассовых пальм два плечистых секьюрити игриво переминались в такт долетавшим из дверей зажигательным ритмам.
Дверь распахнулась, из ее жаркой пасти выпорхнул чернолицый гражданин с пылающей улыбкой. Он конвульсивно содрогнулся в волнах усилившейся переполненной эросом музыки — и покрывавший его свободный балахон с алым орнаментом заструился золотыми и красными вспышками. Гражданин что-то весело пролопотал ожившим секьюрити, помахал им бледными ладошками и снова нырнул в жаркое нутро заведения, игриво покачивая бедрами.
Красное зарево перелетело площадь, мелькнуло и погасло в двух парах глаз. В одних они оставили скуку, в другой паре глаз, что блестели чуть ниже, зажгли панический страх, следом послышался сдавленный испуганный всхлип и тонкий жалобный бабий стон.
— Молчи, — резко оборвал грубый мужской голос.
Тени сомнительного вида сдвинулись, едва заметно проплыли ряд кустов и пропали в густом мраке за будкой газетного киоска.
— Прибыли, — довольно проворчал мужской голос.
Тихо клацнул о металл ключ, скрипнул замок, затем — шорох одежд втискиваемых в тесное помещение, сдерживаемое дыхание.
— Сейчас, — сказал мужчина, потом в тишине щелкнул выключатель. В углу, над полом будки, затлела и разгорелась красная спираль обогревателя. Мужчина и женщина сели на пол, привалившись плечами друг к другу, и протянули руки к теплу спирали. Несколько минут они молча смотрели на жаркое чудо, которое вливало тепло в их продрогшие тела.
Слабый красноватый свет обогревателя выделил во тьме обтрепанные рукава курток, поднятые засаленные воротники, нахлобученные по самые уши толстые вязанные шапки, из которых выглядывали распаренные холодом лица.
