В следующий и, наверно, в последний раз Пушкин оказался в доме Олениных в 1833 году — очевидно, это было в день похорон Н. И. Гнедича. И тогда Пушкин дописал тут же, после стихотворения «Я Вас любил», одну строчку: «plusqueparfait — давно прошедшее. 1833».
Есть подозрение, что именно из-за этой строчки почти восьмидесятилетняя уже Оленина запретила открыть миру свой альбом. Наверно, это как раз по-женски: отвергнуть Пушкина, благосклонно принять «Я вас любил», но не простить этих двух слов — «давно прошедшее»…
Но кого же все-таки она предпочла Пушкину? Или, скажем корректнее: кто оказался ее мужем? Это Федор Александрович Андро — сын француза-эмигранта первой волны, на русской службе сделал хорошую карьеру. На год свадьбы он — 36-летний полковник лейб-гвардии гусарского полка, в котором служил и Лермонтов. После четырех лет службы в Петербурге и перехода в статскую службу получил назначение к генералу Паскевичу — наместнику Царства польского. В течение 16 лет был президентом его столицы — Варшавы, потом сенатором.
В сложном русско-польском аристократическом обществе дом Андро был и по уставу, и по существу центром этого общества, а Анна Алексеевна — его душой. Вот где пригодились ей традиции петербургского оленинского дома с его радушием и гостеприимством. Правда, в варшавском доме имени Пушкина и связанного с ним блестящего прошлого Олениной не должно было существовать даже как воспоминания.
Ф. А. Андро имел приятную внешность, доброе сердце, но тяжелый, обидчивый и ревнивый нрав. На службе — аккуратный и честный формалист, для жены он считал вполне достаточным заниматься воспитанием детей и приемом гостей в табельные дни. 40 лет, всю вторую половину жизни Анна Алексеевна провела в Варшаве, выезжая иногда с мужем во Францию, где у него оставался наследственный замок в Ланжероне. Там он и был похоронен в 1885 году.
Овдовевшая Анна Алексеевна прожила после этого еще три года в имениях сына и дочери в Волынской губернии. Именно там извлекла она из сундучка свой архив, где он находился после сорокалетней ссылки. Дочь и внучки с интересом разглядывали письма, веера с автографами великих людей, бальные книжечки с записанными в очередь именами партнеров по танцам, включая Пушкина и Вяземского, театральные трубки, афиши и многое другое… Там же были отлитые в бронзе рука и ножка юной Аннет работы скульптора Гальберга, который отливал и посмертную маску Пушкина. И снова хочется спросить: кто же еще даже в галантном XIX веке получил в одни руки 10 стихотворений Пушкина и еще 15 — других поэтов, от Крылова до Лермонтова, и чья ножка была воспета и увековечена — в бронзе и в стихах.
