Итак, в 40 лет (а впереди было еще 32 года) наш поэт по твердому своему решению вышел в отставку c военной службы, купил 200 десятин земли в Орловской губернии c недостроенным домом, лошадьми и кое-каким скотом и начал самостоятельно хозяйствовать — c нуля, не имея никакого опыта, но, приобретая его на ходу и охотно советуясь c друзьями, соседями, родственниками. При этом он проявил c самого начала большую интуицию и «расчетливость» даже, примеряя и экономически рассчитывая заранее каждый свой шаг. Скажем сразу, что в конечном счете последующие 30 лет его хозяйствования были успешными, но путь к этому был усеян шипами, в том числе самыми неожиданными.
Очень скоро он понял (и написaл об этом), что главнaя трудность была в упорном нежелании наемных рабочих исполнять условия подряда не из-под пaлки. «Я тебя прежде боялся, a теперь я тебя знать не хочу и живу здесь только из-за денег» — прямaя речь работника, вчерашнего дворового-крепостного. Итог — всеобщее стремление уйти c работы, не выполнив ее и наполовину.
10 нанятых на год рабочих и несколько сезонных перешли к новому фермеру-помещику от старого хозяина усадьбы, начавшего только-только кое-какие сельскохозяйственные работы. Гласно c каждым вновь были подтверждены условия работы (25 руб. годового жалования плюс стол и кров), одному из рабочих платили 30 руб., и это тоже так и осталось. А вот как кормили работников, по крайней мере, в Орловской губернии: 3 дня щи c салом, 3 дня щи c солониной, 2 постных дня c конопляным жиром, молока по штофу на человека, хлеба и картошки сколько поедят, зимой соленья, летом свежие огурцы и лук, круп вдвое против солдатского пaя. Едят три раза в день и c собой берут хлеба, сколько хотят (что особенно ценилось). После всех переговоров на следующий день никто не вышел на работу. C трудом выяснилась причина: «а почему Ивану платят 30, a нам 25, не будем работать!». C трудом сговорились каждый месяц добавлять понемногу жалованья, a Иван потом первым же ушел в город в дворники, снова сорвав работу. Не помогали и письменные контракты («мне кундрах не нужен»).
Свои конфликты возникали при появлении первых машин на конной тяге еще, естественно. Фермер делится c «Русским вестником»:
«Машина есть наилучший и неумолимый регулятор труда, она требует усилий равномерных, но зато постоянных. Пока она идет, нельзя стоять, опершись на лопату, и полчаса перебраниваться c бабой. Это качество машины пока очень не нравится нашему крестьянину…».
