— Кто? — спросила она, машинально пытаясь высвободить свою руку.
— Не знаю… Он представляется мне чёрным облаком, смерчем, я не вижу его лица… Просто не делай этого, не служи в Особом Подразделении, выйди замуж за хорошего человека, забудь всё… Тогда ничего не будет.
— И ты дал мне этот нож потому что хотел спасти меня?
— Да, — сказал он и вспыхнул, пряча лицо в длинные волосы; Лучезар краснел совсем как Саш Астерс — ярко, скоро и почти всей кожей сразу… — Я смотрел на тебя во время ужина, ты не замечала, а потом мне всё это приснилось… Я вижу вещие сны, клянусь; когда он пришёл, чернота заволокла всё небо, в Городе поднялся небывалый ветер, и фонарный столб упал на машину какого-то мужчины…
— Тебе не следует злоупотреблять настойкой, — предостерегла Лучезара Кирочка. Списать странные слова юноши на непредсказуемое действие шаманского напитка было куда проще, чем попытаться прислушаться к ним.
— Каждому предсказателю приходится делать этот выбор: говорить или молчать; предупредив тебя, я исполнил свой долг, — лицо Лучезара будто бы окаменело, разом утратив нежные краски. Он развернулся и энергично зашагал прочь; полотно его шикарных волос мягко переливалось в лучах рассвета.
— Ну и как ты находишь этих красавцев? — спросил Крайст задумчиво, когда они уже выехали на скоростную трассу.
Кирочка брезгливо повела плечами.
— В первый раз вижу, чтобы нечто, весьма благообразное внешне, имело настолько отвратительную суть. Им жалко куриц, которых продают в супермаркетах, но при этом они даже особенно не задумываясь могут так страшно мучить живого человека… Причём даже не преступника, нет, обыкновенного живого человека…
— Так обычно и бывает. Добро и зло не существуют сами по себе, как два яблока разного цвета, в реальности всё перемешано, границы стёрты, и зло — чаще всего оно есть просто неуместное преувеличение чего-либо, иногда вполне благородного… Такая гипертрофия любого начала, самого доброго и светлого — это зло — ведь в связи с неумеренным вниманием к чему-то одному неминуемо вырождается всё остальное…
Некоторое время ехали молча; вдалеке виднелись уже первые свалки санитарной зоны, утренняя заря поднималась над ними, небо нежно розовело, а первые лучи солнца, отражаясь от битого стекла и металла, делали гигантские мусорные кучи похожими на горы сокровищ; солнце действительно щедро и милосердно, теперь Кирочка видела это воочию, оно даже свалку способно превратить в величественное, достойное восхищения зрелище.
