Златояра вскинулась:
— Проповедовать можно, и не произнося ни слова. Проповедь в настоящем понимании — есть твоя жизнь, твой след, твой пример. Вы едите убойную пищу и, значит, тем самым одобряете убийства.
— Ну, знаете… — Билл попытался подавить улыбку, — ворон, выклёвывающий глаз мёртвому лосю не проповедует насилие. Он просто ест. И для меня, например, все куры, лежащие на прилавке в супермаркете просто умерли, я их не убивал, потому, собственно, и не могу возложить на себя вину за их смерть.
— Если бы никто не ел кур, их бы не убивали, — чуть побледнев, с поджатыми губами, процедила Златояра.
— Животные не понимают, что такое смерть, поэтому к ним неприменимо понятие насилия, — не унимался Билл, — я в детстве смотрел какую-то передачу о природе, я плакал тогда над ней, там показывали, как молодая зубрица почти три дня пролежала возле тушки своего погибшего зубрёнка, она регулярно облизывала его, пыталась растормошить, приносила ему какую-то пищу и клала возле мордочки. Сам факт смерти не был ею осознан, и она до последнего надеялась, что зубрёнок встанет, если к животным применимо понятие «надежда»…
— Отчего же вы плакали? — спросила Златояра, почти злорадно. По её лицу было понятно, что некоторое время назад она сделала свои выводы о Билле Крайсте, как о личности, и вряд ли что-либо могло уже повлиять на них, — Вам было жаль зубрёнка?
— Нет, мне было жаль материнских иллюзий. Такое трудно выразить в двух словах… В общем, это всегда больно, когда кто-то на твоих глазах не способен принять очевидное…
Остальные сидящие за столом не обращали на их разговор никакого внимания, не вмешивались в него. Каждый был занят своими бобами.
— Вы, — снова заговорил Билл, после паузы, несколько изменив тон; теперь в его глазах, мгновение назад глубоких и почти страшных, запрыгали весёлые чёртики, — вы сами, я уверен, не вполне скрупулёзны в исполнении вашей концепции о ненасилии. Ведь, к примеру, вам не приходит в голову, когда вы едите мёд, что он тоже является продуктом насилия, — все вегетарианцы и прочие натурофилы, каких развелось видимо-невидимо, я знаю, очень любят мёд — так вот, довожу до вашего сведения, что любой, кто добывает это золотистое тягучее лакомство для вас совершает поистине ужасное насилие над пчёлами! Просто варварство! Он пугает их дымом из дымаря, сея среди них панику, выгоняет из улья, и, в довершении всего, лишает бедных насекомых честно запасённой на зиму пищи, заменяя её самым обыкновенным дешёвым сахаром…
