Вы знаете, что разрушал я жизнь на матушке-Земле, природные цепочки разрушая. Разрушены четыре цепи мной, ещё две разрушались сами. Но есть седьмая, человеческая цепь, в которой невозможны разрушенья. Её нельзя менять, но можно исказить о ней понятье человека. Иль, по-другому, оболгать, у человечества создав её превратный смысл. И я уже создал тот лживый образ. Но не всем доступен будет он. Лишь только тем, кто сильной волей обладает, кто разум воли развивает и волей сотворит Отцу.
Сейчас я дам вам воду, созданную мною ночью. И сделаю я это для того, чтоб поняли вы, люди, что обладаю силою, способной вам, своей стране вернуть покой и счастье. Но не ослушаюсь Отца, и по Его же воле я дам вам воду раз один. То рукотворная вода, она вас освежит немного, напоит, но семенам не даст возможности расти».
Поднял он руки вверх, промолвил тихо слово. И вот с небес посыпалась вся белая и как бы невесомая крупа. Ее ловили человеческие руки, к устам иссохшим подносили, и утоляла та крупа не только жажду, но и голод. На том наречии людском «рука» звучала словом «манна». С небес та сыпалась крупа. Вот так в людскую жизнь вошла легенда о небесной манне.
И вновь в поход отправились герои, за Моисеем следуя на шаг ни отставая. И шествие то длилось две недели. Пески сменяли скалы, жара была невыносима. И вновь вопрос воды тревожил всех людей. Когда же стало вовсе нестерпимо, в особенности для детей, которых уж и так несли родители, меняя очередность, то от лица всех остальных к пророку обратились несколько людей:
«Мы знаем, что ответишь ты, мудрец, коль на лишенья жаловаться мы сейчас бы стали. Но неужели есть ответ на то, что мучаются наши дети без причины. Нам кажется, что у тебя, мудрец, едва ль найдется объяснение бессмысленного действа убиения людей. Тебе мы верим и понять стремимся, чего же хочет чрез тебя Отец».
«Я верю вам не меньше, чем верите мне все вы. И лучше б вся Земля сгорела бы в огне, чем мне участвовать в деяниях подобных. Но лишь начало видите сейчас, и продолженье будет хуже. Единственное, что прошу у вас — терпенья, мужества и воли.
А сейчас экзамен первый предстоит всем вам на испытание себя. Прошу собраться всех вокруг меня и передайте мне овечек пару».
Овечек годовалых к Моисею подвели. Вокруг него столпились люди. Смотрел на небо Моисей, как бы черпая Божью силу, и вдруг, взгляд грозный устремив на всех собравшихся, он громко произнес:
«Хотите пить и есть вы, люди? Что ж. Вот вам вода и пища — видите овцу? Напейтесь крови и наешьтесь мяса. Кто первый, кто второй? Смелее».
