.
В юридической литературе в отношении процессуального представительства в целом большинство ученых признают, что отношения, складывающиеся между представляемым и представителем, не являются процессуальными, поскольку они регулируются нормами материального права205. Обратное утверждает А. Ф. Козлов, полагающий, что отношения судебного представителя и представляемого могут квалифицироваться как процессуальные отношения, поскольку возникают они в сфере отправления правосудия по гражданским делам и по поводу разрешения гражданских дел206.
Эта позиция А. Ф. Козлова вызывает возражения. Во-первых, отношения между представляемым и представителем, как правило, складываются до возникновения дела в суде, когда ни о каком отправлении правосудия по гражданским делам не может идти и речи207. Кроме того, эти отношения зачастую совсем не обусловлены специальной целью — осуществлением правосудия. Как известно, отношения родителей и детей урегулированы нормами семейного права и возникают они не в сфере отправления правосудия и существуют до него и независимо от него. Если же согласиться с А. Ф. Козловым, то получается, что эти отношения не могут иначе и существовать, как только в сфере отправления правосудия и в связи с разрешением гражданских дел.
По мнению В. М. Шерстюка, признание отношений между представителем и представляемым процессуальными правоотношениями ведет к отрицанию признанного большинством процессуалистов положения, согласно которому каждый субъект процессуального права находится в процессуальном правоотношении только с судом и ни с кем более208.
Данные аргументы справедливы по отношению к договорному и законному представительству. Однако позицию А. Ф. Козлова, которая была выдвинута еще в советское время применительно к судебному представительству в целом, интересно рассмотреть с точки зрения возможности её применения к представительству по назначению суда.
Применительно к теме исследования возникают следующие вопросы: существуют ли в структуре правоотношения представительства по назначению суда правоотношения между представляемым и назначенным ему представителем и, если да, то каков их характер, а также существуют ли правоотношения между представляемым и судом. Фактические отношения между представляемым и представителем, между представляемым и судом отсутствуют, но влияет ли это на юридические связи между ними. Этот вопрос имеет не только теоретическое значение, его разрешение необходимо для определения последствий в случае, если представляемый объявится, либо, если он будет признан недееспособным и у него появится законный представитель, для оценки действий представителя, назначенного судом. Можно ли утверждать, что в представительстве по назначению отношения между представляемым и представителем, представляемым и судом вообще отсутствуют?
