Вновь состоялся процесс Планцины, жены Кальпурния Пизона, возможного убийцы Германика (Suet. Tib., 52; Cal., 2), и на этот раз она была осуждена. Наконец, в Гемониях были перебиты все, содержавшиеся под стражей по обвинению в причастности к заговору Сеяна (Tac. Ann., VI, 18–19, 23, 25–26; Dio, LVIII, 19, 22–23).
Во всём Риме ни один человек не мог чувствовать себя в безопасности в это страшное время. Ни близость к власти. Ни дружба с Тиберием не казались гражданам Вечного Города достаточной гарантией безопасности, после того как на их глазах жертвами гнева принцепса или враждебности его приближённых пали столь многие выдающиеся люди. Близкий друг императора консуляр Кокцей Нерва, дед будущего императора Нерона, один из немногих высокопоставленных римлян, постоянно находившихся на Капри рядом с Тиберием, принял решение добровольно уйти из жизни и прекратил принимать пищу. Уговоры навестившего Нерву Тиберия не помогли, и он скончался, хотя его положение при дворе нисколько не пошатнулось, и друг принцепса не страдал никаким неизлечимым недугом. "Люди, знавшие его мысли, передавали, что чем ближе он приглядывался к бедствиям римского государства, тем сильнее тревога и негодование толкали его к решению обрести для себя, пока он невредим и его не тронули, достойный конец" (Tac. Ann., VI, 26).
31-33 гг. стали пиком репрессий при Тиберии: за два с небольшим года террор унес жизни большего числа людей, чем погибло в течение предшествующих шестнадцати лет, считая только те дела, о которых есть сообщения в источниках. Именно к периоду "большого террора" следует относить сообщение Светония о злоупотреблениях императорским культом.[446] Смертным грехом стало считаться, если кто-нибудь перед статуей Августа бил раба или переодевался, отзывался без похвалы о каком-нибудь его слове или деле, приносил кольцо или монету с его изображением в отхожее место или публичный дом и т. д. Наконец, был казнен человек, позволивший своим согражданам оказать ему почести в тот же день, в какой когда-то они были оказаны Августу (Suet. Tib., 58).
Косвенным свидетельством широкого размаха террора является сообщение источников о том, что тела убитых не хоронили, а сбрасывали в Тибр, очевидно, за недостатком времени. Светоний передает рассказ о жутких казнях и пытках на Капри в ходе следствия о смерти Друза, причём, по свидетельству Диона Кассия, пыткам при Тиберии подвергались не только рабы, но и свободные люди, и даже римские граждане (Tac. Ann., VI, 29; Suet. Tib., 61–62; Dio, LVII, 19; LVIII, 16).
