2x2=мечта | страница 16

И потом они стояли рядом и смущенно улыбались друг другу, а вдали, на другом берегу, исчезали во мраке высокие красные сапожки.

— Людик, — начал Стефан.

— Нет, — строго сказала Людка. — Нет. Никакой я больше не Людик. Я человек. Мне в июле будет пятнадцать. Я пойду, Стефан. Меня теперь трубочками с кремом не купишь.

— А зоопарком?

Людка невольно улыбнулась.

— Это было давно, Стефан. Сто лет назад.

— Год назад, Людик. Всего только год. Родители говорят, что ты очень переживаешь. Ну, я и хотел тебе объяснить…

— Что ты хотел мне объяснить? Разве ты можешь объяснить, почему больше не любишь Элизу?

— Нет. Этого я объяснить не сумею.

— Может быть, Элиза сделала что-нибудь такое… ужасное?

— Нет, ничего такого она не сделала.

— Но тогда почему же, Стефан, почему? Я не понимаю.

— Этого никто не понимает. Так получается.

— Я не понимаю, неужели это может пройти!

— Ты все еще влюблена в Хемпеля?

— Нет. Но это не в счет, понимаешь? Тогда это было не по-настоящему.

— А теперь?

— Стефан… — Людка решительно отодвинула мороженую землянику со взбитыми сливками. — Ты этого не сделаешь, это было бы… подло. Элиза любит тебя, она плачет. Ты ее обманывал, ты лгал ей, я знаю.

— В том-то и дело. Я больше не хочу ее обманывать, не хочу, чтоб она плакала. Пожалуйста, Людик, перестань об этом думать. Все утрясется, увидишь. Мне еще трудней, чем тебе. Я на тебя рассчитываю.

— И зря, — ответила Людка.

Она уже несколько минут присматривалась к женщине, одиноко сидевшей в углу кафе. Это узкое лицо и темная челки до бровей почему-то казались ей знакомыми.

— Стефан, ты, случайно, не знаешь, кто эта женщина? Там, у окна?

— Знаю, Людик. Это именно она. Я думал, ты захочешь с ней познакомиться.

Людка почувствовала, как все в ней сжимается, леденеет, кричит от возмущения.

И прежде чем Стефан да и сама она успела опомниться, Людка схватила вазочку со взбитыми сливками, подбежала к женщине с челкой и вывалила все содержимое ей на голову. И крикнула:

— Очень рада с вами познакомиться!

Кажется, сразу поднялась страшная суматоха. Стефан крепко схватил ее за руку и вытолкал из кафе. Позже Людка едва могла вспомнить, как все это произошло. Рукой она, что ли, эти сливки выгребала? Во всяком случае, когда ее вышвырнули за дверь и она, захлебываясь слезами, бежала по улице, обманутая, несчастная, рука у нее была вся перемазана. Людка помнила, как она шла к столику в углу кафе и как с надеждой вспыхнули рыбьи глазищи этой противной бабы. И еще Людка помнила, как кто-то крикнул: «Подумайте только, такая молоденькая, и уже…», а кто-то хотел ее задержать, но Стефан проложил ей дорогу к двери. А когда она влетела домой, на ковре посреди комнаты сидел Яцек и шепелявил: