Но это все философия, доступная лишь таким, как глава Хищных Клинков, Император или Орун – иными словами, могущественными мечникам.
Другие же увидели перед собой Рыцаря Духа, который так и не обнажил своего меча. Голыми руками, не призывая своего Духа, он за считанные мгновения, за несколько ударов сердца, отправил к праотцам шестерых, вооруженных, закованных в броню и готовых к бою мечников.
И то, как он сделал, дерзко, грубо, жестоко, по-звериному, все это внушало некую оторопь. Оторопь от того, что не только Жан, но и многие другие увидели перед собой тень прошлого.
Прошлого, принадлежащего мечнику, который сейчас, закованный в цепи, сидел рядом с ними. Вот только ни у кого не возникало ни тени сомнения в том, что при желании, Орун с легкостью мог бы сбросить с себя технику Императора Моргана.
И не делал он этого только из уважения к последнему.
Увы, данное уважение, кроме как на Императора, более ни на кого не распространялось. Орун ненавидел аристократов всеми фибрами своей дикой, звериной души.
И не сказать, что нельзя…
– Боги и демоны, – выдохнул глава Небесного Ветра. – Я сейчас как в прошлое вернулся…
– Такое нечасто увидишь, – вторил ему глава Ядовитого Плюща. – Сколько лет Орун обучал этого звереныша?
– Два года, – Агвар Марнил задумчиво поглаживал свою древесную, похожую на кору дуба, бороду. – Может чуть дольше…
– Два года, – повторил глава Небесного Ветра. – Проклятье… вы ведь знаете, что мой клан держится особняком от ваших интриг, но, видят боги, я бы не хотел, чтобы у моего молодого поколения появился такой враг.
– Ты переоцениваешь этого мальчишку, – Брустр, скрестив пальцы домиком, неотрывно смотрел на поляну. – На фоне этих слабаков он может выглядеть хоть копией Оруна, но в настоящем бою не будет стоить и мизинца моего сына. Лариса.
Среди глав кланов послышались согласные шепотки. А затем раздался самый громкий и отчетливый смешок.
– У тебя короткая память, Брустр? Кажется, не прошло и трех лет, с тех пор, как твой сын проиграл моему. И, кажется, после этого только сестра Агвара смогла вытащить его из дома предков.
– Ты хвастаешься, Сальм? – прищурился глава Хищных Клинков.
– Упаси меня боги от такого греха, – развел руками Сальм Тарез, глава дома Тарезов, богатейший человек Империи. – Равзе достойно таким мужам, как мы, мерятся успехами наших сыновей. Их дрязги – лишь сиюминутные победы и поражения. Кто же ведет им счет…
Обезоруживающая улыбка вкупе со змеиными слегка красноватыми глазами, Сальм Тарез являлся олицетворением человека, у которого никто не захочет оставаться в долгу.
