Последовала такая долгая пауза, что Кира начала думать, не заснул ли ее собеседник. Однако он все же заговорил.
— Так как бы ты провела Рождество? — тихо спросил Маттео. — Если бы у тебя были деньги и не нужно было оставаться с теткой?
Кира подтянула подушку к подбородку.
— А сколько мне можно представить денег? Достаточно, чтобы арендовать частный самолет и полететь на Карибские острова?
— Если тебе хотелось бы именно этого — то считай, что да.
— Ну, не совсем. — Кира посмотрела на тусклый отблеск, отбрасываемый фотографией. Давно уже она не позволяла разыгрываться своему воображению. — Я бы отправилась в самый роскошный отель, — медленно начала она, — и смотрела бы там телевизор. Знаешь, такой, который закрывает собой всю стену — как в кинотеатре. У меня раньше никогда не было телевизора в спальне. Так вот, я бы посмотрела на нем все рождественские фильмы и заказала бы в номер мороженое и попкорн — валялась бы и ела.
Маттео напрягся — и не только оттого, что уловил нотку грусти в ее голосе. Уже давно никто не давал ему столь откровенного ответа. Искренность Киры, ее неискушенность будоражили его — так же, как и ее юная фигура и глаза, в синеве которых, точно в глубоком море, можно было утонуть. Сердце его забилось быстрее, и возбуждение дало о себе знать — Маттео ощутил, как его член коснулся живота. Он вдруг понял, что окутывающая их темнота опасна — она развязывает руки, в ней можно забыть о том, кто ты и кто она. Под укрытием тьмы они просто два незнакомца, предоставленные на растерзание своим чувствам, а за них Маттео в данный момент поручиться не мог.
Протянув руку, он включил свет — и увидел Киру, натянувшую одеяло до самого подбородка и беспомощно хлопающую ресницами.
— Зачем ты это сделал?
— Затем, что темнота… отвлекает.
— Не понимаю.
Маттео вопросительно посмотрел на нее.
— Правда?
Воцарилось молчание. Кира покачала головой, и в ее глазах можно было прочитать опасение — и тень чего-то другого, возбуждающего. Маттео знал, что завязывать отношения с теми, кто на тебя работает, — плохая идея, но знание это ничуть не умаляло его желания. Он чувствовал, что его тело — точно натянутый лук.
— Нет, — произнесла наконец девушка. — Не понимаю.
— Наверное, я все же пойду попробую поспать в этом проклятом кресле, — ответил Маттео. — Потому что, если останусь здесь, то не удержусь и начну тебя целовать.
Кира была ошеломлена — неужели и впрямь Маттео Валенти только что сказал, что хочет ее поцеловать? Значит, она все же может понравиться такому удивительному мужчине? Она чувствовала, как внутри ее идет ожесточенная борьба здравого смысла и целого букета новых ощущений, главным из которых было удовольствие.
