— Да.
— Я пришел к нему.
Это был Левин товарищ, соседский мальчик Женя Мищенко. Они встретились по-своему, по-детски.
Все наши знакомые приглашали к себе, посылали гостинцы. Ольга Петровна каждый день приносила нам обед. Я просила ее не делать этого, так как мы уже были обеспечены продуктами. Я получила хлебную карточку, и имела право пользоваться столовой. Кроме того, Сашина бабушка дала мне часть денег, вырученных от продажи велосипеда Христофора. Так что беспокоиться за нас не было необходимости.
— Не могу, дорогая. Пока не принесу вам обед, не успокоюсь. Я представляю довоенную вашу жизнь. Как все у вас было хорошо обставлено, чисто, жили в достатке. А сейчас… При виде вас сердце сжимается. И пока не принесу вам обед, сама не могу есть.
В городе не было Анастасии Алексеевны. Она с сыном-добровольцем ушла на фронт. Мироновна пришла из села повидаться с нами. При виде ее дети радостно бросились к ней. Семь дней мы прожили во Фролово.
Поезд Москва-Тбилиси проходил через Фролово ночью. Мне казалось, что здесь сесть на поезд будет сравнительно легко. Но нет, поезда по всем направлениям шли переполненными. Три ночи провели мы на вокзале. Перепробовали разные варианты, но забраться на поезд никак не удавалось. Они проходили с закрытыми вагонами. Посадки, как таковой, не было. Никто не сходил и не садился. Билетов на поезда не продавали. Начальником вокзала была женщина из Сталинграда. Она закомпостировала наши билеты, и ночью с фонарем вышла с нами, чтобы помочь сесть в поезд. Все вагоны были закрыты. Но дверь одного из них, на котором было написано «служебный» оказалась открытой. Не считаясь с тем, можно или нельзя нам быть в этом вагоне, мы поднялись. Я подумала, что с поезда ведь нас не сбросят, как-нибудь доедем. По лицу начальницы вокзала я поняла, что села не в тот вагон. Но потом она рукой подала знак, мол, «езжайте, ничего». Мы прождали в проходе, пока поезд не тронулся. Затем я решительно открыла внутреннюю дверь. Это был купированный вагон. Все купе закрыты. Служащие спали. В длинном узком коридоре один представительный старичок и молодая женщина при свете маленькой лампы что-то сидя писали и подсчитывали. Я с детьми молча, тихо вошла. Женщина и старичок удивленно посмотрели на нас. Пришел какой-то работник в железнодорожной форме:
— Кто вам разрешил подняться в этот вагон? Разве вы не знаете, что он предназначен специально для служащих. Вам здесь нельзя оставаться. На следующей станции вы должны сойти.
