Часы и дни шли очень медленно. Все мысли касались только Левы. Это было самое мучительное время из всего, что я пережила.
Сесть на следующий поезд было так же трудно, как и на первый, но, учитывая, что мой ребенок уехал один, нам работники вокзала помогли сесть. Из Чкалова до Илецка дорога была недолгая. Это была большая узловая станция. Мы уже проезжали ее, когда ехали из Фролово в Чимбай. Теперь же из Чарджоу, через Ташкент — и снова Илецк. На всем пути до станции Илецк я с нетерпением ждала: «Когда же доедем? А что, если Левы там не будет, что тогда делать? — думала я, может его не сняли с поезда, ведь на мою телеграмму не поступило ответа. Сказали, что поезд здесь стоит 20 минут. Успею ли я за это время найти Леву? А если не найду и опоздаю на поезд? Тогда Нелли и Юра останутся тоже одни». Я всем телом дрожала. И вот, наконец, Илецк. Замелькали покрытые снегом деревья. Показались и маленькие домики. Поезд замедлил ход. Вот и вокзал. Я сразу спрыгнула и бегом бросилась на поиски начальника вокзала. Возле столовой стояли в очереди пассажиры. Я читала вывески на дверях, ища кабинет начальника вокзала. Одна из работниц вокзала заметила меня, предположив, что я могу быть матерью того ребенка, указала на дверь:
— Ваш сын там!
Я дернула дверь — не открылась. Дверь была заперта. Я стала стучать и звать Леву.
— Мама. Ма… — послышался его голос. Лева сразу узнал меня.
— Я сейчас приду, заберу тебя — кричала я, от радости обливаясь слезами. Оказывается, к приходу поезда дежурная по вокзалу, закрыла дверь и вышла на перрон. Мне описали ее и посоветовали, где искать. Это была высокая полная женщина в черном пальто с белой шалью. Я выбежала на перрон. Толкаясь, я, наконец, нашла ее. Она разговаривала с работниками железной дороги. Увидев меня, поняла кто это, сразу прервала разговор, вернулась и открыла дверь. Я обняла Леву и расплакалась. Казалось, он только что воскрес.
— Лева — спокойный мальчик, — сказала начальница вокзала — Он не плакал. Я его очень полюбила. Он мне рассказал, откуда вы эвакуировались, куда едете, где его отец. Ночью, когда узнавал, что должен пройти пассажирский поезд не спал, пока поезд не пройдет, — все вас ждал. И только после отхода поезда, потеряв надежду, ложился спать. А сегодня утром, смотрю, нахмурившись, сидит тихо — ну, не такой, каким я его уже знала. Оказывается, у него кончился хлеб, и ему нечего было есть. Я повела его в столовую и накормила.
