— Я боюсь воды. Я упаду, не смогу пройти, — сквозь слезы, говорила она.
Все пассажиры уже сошли на берег. Мы были последними. Успокаиваю, убеждаю — ничего не помогает. Со слезами на глазах, дрожа, крепко держась за мою руку, она все же сошла по доске на берег. Поднялись на другой пароход. Тот доплыл до пристани Ургенч. Здесь опять объявили, что нужно пересесть на катера: воды в реке стало недостаточно для такого парохода. Пассажиры возмущались, спорили, но ничего изменить, конечно же, не могли. Пришлось вновь высаживаться. Единственным строением на пристани был старый маленький домик, который во время войны служил местом, где можно было в период ожидания хоть немножко отдохнуть. Нам предложили устроиться в этом домике. Он был настолько мал, что если бы все вошли в него, то даже стоять не осталось бы места. С огромным трудом мне удалось проникнуть в домик с детьми и с вещами. Был конец октября, похолодало. Просить лучших условий было попросту бессмысленно, да и некого. Канцелярия пристани находилась довольно далеко от нас; мы и не знали где, и может ли хоть кто-нибудь что-либо полезное для нас предпринять. Дом не имел окон, не было и освещения. Лишь из маленького отверстия проникал дневной свет. У двери плотной стеной стояли люди. Так что фактически двери были заблокированы, и существовала лишь одна темная закрытая комната. В доме задыхались от недостатка воздуха. Пол был земляной. Куда удалось мне ступить ногой, там и осталась с детьми и вещами. Все же считала большой удачей, что удалось кое-как протиснуться внутрь помещения. Положение людей, оставшихся на улице, было еще более неприятным. Уставшие дети, кто сидя, кто опираясь на меня, а Юра на руках, заснули в этой тьме, спертом воздухе и непрекращающемся гуле.
На этой пристани мы пробыли 15 дней — катер не появлялся. Вскоре мы узнали, каким путем, по какой дороге можно дойти до Ургенча. Это был городок поселкового типа, возможно районный центр — в точности я так и не узнала. Находился он на расстоянии 8—10 км от пристани. Был довольно привлекательным, с чистыми широкими улицами, красивыми домами. Мы начали ходить в город за покупками. За эти дни наше положение усложнилось. Продолжали приходить пароходы, привозили множество беженцев, которые присоединялись к нам. Возле пристани был небольшой пустой склад. Его убрали, превратили в комнату матери и ребенка. Люди, оставшиеся на улице, как-то приспособились. Из бревен и соломы начали строить себе шалаши, в которых спали. Средняя Азия никогда не имела столько пассажиров, и не была готова принять всех. Понимая это, люди не роптали. Каждый создавал себе кое-какие маленькие удобства. Днем собирали сухие прутья, ветки, разжигали огонь, готовили обед. Ходили в ближайшие села покупать продукты. Мечтала о доме, теплом угле, чтобы не было шума, чтобы можно было спокойно поспать с детьми.
