Воспоминание об эвакуации во время Второй мировой войны | страница 14

Мы сидели вечером возле сарая на траве, грустные и озабоченные. Володя, узнав откуда-то новость о боях, булавками и красной ниткой проводил на карте линию фронта. Я с ужасом смотрела на карту — как много территории занял враг, как много городов разрушено. И конца этому аду, казалось, не видно. Когда же, наконец, иссякнут силы фашистов? Лева рассказывал: «мы играли в траве с детьми и увидели, как два милиционера вели человека с завязанными руками. Говорили, что это шпион». Потом, помолчав, добавил: «На том поле, куда наши самолеты сели, один летчик нас спросил, где находится штаб такой-то войсковой части, много ли в наших домах военных, где замаскированы танки и многое другое. Мы сказали, что ничего не знаем, и у нас никого нет. Летчик остался доволен нашим ответом. Наверное, он хотел узнать, предупредили ли нас дома о том, что нужно молчать». Мы беседовали под звуками взрывов бомб, залпов орудий, видели в небе самолеты, наши и вражеские. Вдали на горизонте виднелись языки пожара, которые в вечерней мгле выглядели еще ярче. Что именно горело, мы не знали.

Спали в Чернушках на полу, одна постель на двоих; в одну ночь рядом с тетей Настей ложилась Нелли, в другую — Лева. Вечером решали, кто в этот день будет спать рядом с тетей. Впрочем, вряд ли это назовешь сном: днем и ночью слышался шум боев.

В эту ночь никак не спалось и по другой причине. То была последняя ночь в Чернушках. На следующий день мы должны были выехать. Вынужденно я все же согласилась на поездку вместе с Анной. Предчувствия не давали покоя. Я так и не сомкнула глаз в ожидании рассвета. Наутро мы должны были на военной машине переброситься в Камышин, а оттуда продолжить дорогу поездом.

Мне было бы намного легче, если бы в дороге спутницей моей была честная добрая женщина, но что поделаешь — война не оставила выбора, а уехать было необходимо.

Дорога, пересадки, мучения.

На карте подчеркнуты города, в которых пришлось побывать.

Машина пришла вовремя. Дети плакали, не хотели расставаться с тетей Настей, а Неля крепко обвила ее своими ручонками. Пришлось силой отнимать и усаживать в машину. Машина тронулась, а Анастасия Алексеевна, вся в слезах, еще долго махала нам вслед рукой. Были уже сумерки, когда машина остановилась на берегу Волги. Вдали послышалась сирена тревоги. Мы с детьми поспешили залезть в находящиеся возле дороги разного рода ямы, которые были для нас убежищем. Вскоре, однако, дальние взрывы бомб прекратились. Кое-как провели и эту ночь. Когда въехали в город, то первое, что бросилось в глаза — это огромное количество военных. До этого мы никогда не видели такую массу военных и техники.