Но Роман Владимирович молчал, напряжённо вглядываясь вдаль, даже не моргал.
— Я вижу, ты не в настроении сегодня разговаривать, — едко заметила Эмма. — Что ж, не беда. Я сама расскажу. В книге написано, что дядя несколько раз нарушал закон и сидел в тюрьме, а Борис Степанович сообщил, что вы с братом были не в ладах, и ты не любил о нём говорить. А я знаю, какой ты честолюбивый. Кроме всего прочего, мама как-то сказала мне, что ты с самого детства стремился к работе в полиции. Но из-за того, что твой брат имел проблемы с законом, тебя могли не взять на должность. Поэтому ты сменил фамилию, что бы скрыть своё родство с ним!
Роман Васильевич снова резко затормозил, и Эмма опять шмякнулась носом о сиденье. Видимо, он делал это специально, чтобы девчонка замолчала. Но на этот раз Роман Васильевич пошёл на контакт:
— Он всегда говорил, что разбой у нас в крови. Что наш дед был преступником, и мы должны быть преступниками. Я с ним не соглашался. Я хотел другой жизни. До его преступлений я пытался наладить контакты, чтобы работать в полиции. Но Юра всё портил! Когда он вышел после второй судимости, мне предложили сообщить о его планах взамен на должность и конфиденциальность. И когда он в очередной раз собрался на дело, я его выдал. Работу мне действительно дали, настояли на том, чтобы я сменил фамилию. И больше информация о моём родстве с Юрой не распространялась. Однако, когда он вышел, то потребовал стать твоим крёстным отцом взамен на молчание.
Эмма молчала. Она поверить не могла, что всё так далеко зашло. Странную схожесть в судьбах заметила девчонка между своей семьёй и семьёй Анастасии Лоу.
— Как ты думаешь, пап, мне просто интересно, а Лёша, когда узнает, что на меня повесили кражу, тоже сменит фамилию и начнёт меня избегать? — Эмма печально усмехнулась. — Вы с ним очень похожи. Он тоже думает о карьере.
Роман Васильевич промолчал, не проявив никаких эмоций на лице, хотя немного вздрогнул.
— Но дядя же исправился. Почему же ты до сих пор отвергаешь его? — спросила Эмма.
— Он может и исправился, но его прошлое уже не исправишь никогда.
— Неужели ты будешь так всю жизнь бегать? Когда-нибудь вы помиритесь?
— Только когда я брошу работу.
— Работа! Работа! Работа! Подумать только, всё это ради какой-то работы! — взорвалась Эмма. — Я тебе поражаюсь! Как ты мог поступить так с братом. Ты променял родного человека на работу! И сейчас выбираешь работу.
— Я не сделал ничего такого жестокого! Почему я должен принести свою службу в жертву преступным наклонностям брата? — разозлился Роман Васильевич. — Моя мать тоже сделала свой не простой выбор между справедливостью и кровным родством, выдала отца властям, а я всего лишь…
