— Смирись, жалкое двуногое, что тебе вовсе поведали о великой хрюволюции, — сурово ответил Малефарус. — Бородавка — потому что я так сказал. Одному уже дал самому позывной выбрать.
Хряк окинул ненавистным взглядом петуха, тот в ответ кукарекнул.
— Доноси, — буркнул Малефарус и, поднявшись на задние лапы, оперся на ограду. Со стороны могло бы показаться, что у нас интересный разговор. Впрочем, оно так и было.
— Вообще-то мне нужно знать, как попасть в в кабинет первого советника.
— Двуногие совсем дураки, что ли? Приходят, спрашивают. А потом расизм разводят, — Малефарус нахмурился, сморщил рыло. Это если бы я спросил как мне хрюкать.
— И все же. как туда попасть, — спросила я. Чую прямо сейчас схожу к повару и скажу, что король просил свинины к ужину.
— Двери некоторых кабинетов там — там живые существа. С собственным сознанием. Если тебе вход не положен — они тебя не пропустят. Хоть разденься перед ними. Хрю!
— То есть пройти нельзя?
— Какого такого нельзя? Все льзя! Они же как вы, двуногие. Иногда боятся. Напугай дверь, она и откроется. С королевской, может не выйдет, там дверь меняют после прихода каждого двуногого короля, чтоб его на завтрак сожрали. А вот с остальными должно работать.
— И как мне напугать дверь?
— Мне откуда знать? Двуногие строили, двуногим и разбираться. Мой агент Сладкий Гребешок через окна все подглядеть может. Но если что найдешь — приходи, рассказывай. За это после великой хрюволюции будешь не в хлеве сидеть, а за хлевом присматривать. Чтоб другие не сбежали.
— Спасибо, Малефарус. То есть Куцый!
— А поклон? — свинтус громко чавкнул.
Не желая падать на колени, я изобразила реверанс, но тут же увидела высокого мужчину в грязном фартуке. Он стоял, держа в руке вилы, и приглаживал седые усы.
— Учитесь правильно кланяться, чтобы не опозориться перед королем? — спросил он, а я поспешила уйти. Ведь как гласила записка, кого укусит чистильщик хлева, тот сам становится чистильщиком хлева.
* * *
Я и близко не догадывалась что может напугать дверь. Может, топор? Или огонь?
Но все же дождалась вечера, когда большинство народу были на ужине, оделась поудобнее — в брюки и куртку с заклинанием невидимости и направилась к двери кабинета первого советника.
Черноликий вышел оттуда на моих глазах. С высоко поднятой головой, походкой солдата он направился по коридорам. Благо, эти существа не могли видеть незримое, и меня он не заметил. Значит, внутри пусто. Оставалось понять как отпереть эти врата.
