Среди душ матросов нахожу ту, что принадлежит альбиносу.
Она очернена, будто обгорела. Её хозяин явно пережил в прошлом что-то плохое. Не он ли совершил это плохое? Впрочем, после визита в аномальную зону другого ожидать не приходится. Странно, что побывав там, он возвращается туда снова.
Осматриваю пространство вокруг, вижу водоворот, который лучше бы обойти, слева, говорящую акулу прямо по курсу немного отпугиваю, и та уходит на глубину. Слегка подправляю ветер — так доберемся быстрее. А затем возвращаюсь в привычный, человеческий мир.
Изнанка тает, из неё выныривает лицо Чевинфорда, чувствую его прикосновение к своим плечам.
— Ты побледнела, — говорит он.
— Бывает, — отвечаю я. — Тонкий мир — то еще место. Лучше взять правее, можем попасть в водоворот.
Лишь сейчас начинаю ощущать слабость. Все покрывается легкой дымкой. Лицо Чевинфорда размывается. Он что-то говорит, но я не слышу — в ушах один сплошной шум.
Что случилось? Почему я слабну? Раньше ведь подобного никогда не было. Наверное, из-за того, что я истратила множество энергии на Айсена. Безымянный Бог!
Ощущаю, как меня кладут на доски палубы. Спустя секунду вижу размытое лицо Сеналии. Она дает мне какую-то горькую микстуру, глотаю, но лучше не становится.
Чувствую, как душа пытается найти путь в Мир Духов. Я умираю? Почему? От чего?
Становится страшно, а спустя секунду начинаю ощущать райское блаженство. теплая, приятная нега окружает меня со всех сторон. Ощущение будто я лечу в облаках, где нет никаких проблем и забот, лишь чувство полной свободы.
Взгляд все еще цепляется за реальность, хоть её картина с каждым мгновеньем тает. Что-то белое нависает надо мной. Чувствую чьи-то касания, но не понимаю что это. На мгновение приходит резкая боль, но сразу же утихает.
Снова бьется сердце. снова слышу свое дыхание и голоса. Белое пятно набирает форму. Вижу перед собой лицо альбиноса.
— Ей надо отдохнуть, — его голос ровный, механический, полностью лишенный чувств.
— Что с ней было? — спрашивает Чевинфорд.
— Яд микилонской кобры. Несколько часов после него человек ничего не чувствует, а потом начинает умирать. Если бы я не знал что делать, её душа уже слилась бы с Древом.
Альбинос смотрит на меня, потом на капитана.
— С вас причитается, — продолжает он и уходит.
— Микилонская кобра, — бормочу я. Что-то читала, но как же трудно вспоминать.
— Тут такие не водятся, — говорит Сеналия. — Она бы не выжила, попади сюда случайно.
— Значит, её кто-то пронес на борт и подбросил, — бормочет капитан себе под нос. — Обыщите корабль и найдите змею, пока она еще кого-нибудь не укусила. Всех, кого мы взяли в порту, ко мне.
