– И часто так бывает? Достали, наверное, тебя такие ситуации.
– Есть немного. Это как всех летчиков и стюардесс спрашивают: «А вам не страшно летать?»
Собакин, пытаясь успокоить, обнял ее за плечи, и этот жест Тата восприняла совершенно спокойно. Здесь, среди этих веселящихся людей, она, наконец, почувствовала себя комфортно. К тому же заиграл маленький оркестр, приглашая к танцам, и все вдруг потихоньку разбились на пары или сплотились в кружки. Поэтому этот жест близости, принадлежности друг другу не выглядел как-то вызывающе на общем фоне. Они с Собакиным шли через толпу, его окликали, но и Тата улыбалась в ответ, словно они теперь были одно целое и словно все люди вокруг были ее знакомые, да вот только имена их она подзабыла. Оказавшись на другом конце зала, они попали в еще один круг, где спорили и смеялись, и здесь ее приняли как свою – задавали вопросы, обращались, и она кому-то улыбалась, кому-то передавала тарелку, с кем-то обменивалась мнением. Рядом все время был Собакин, и ее теперь совершенно не смущало, что она находится в центре внимания. И когда, наконец, Дэн подвел Тату к Татьяне Васильевне, она совершенно спокойно сказала:
– У вас очень талантливый сын. И очень обаятельный.
Мать Дэна довольно улыбнулась:
– Как же приятно слушать такое о собственном ребенке. – Потом, повернувшись к сыну, добавила: – Денис, веселитесь, а папа отвезет меня домой.
Тата сделала шаг назад, дав возможность попрощаться матери и сыну. Она сделала вид, что разглядывает картину, а сама думала: «Что это? Высшая степень равнодушия? Воспитание, благородство? Или просто здравый смысл и житейская практичность? На чем держится весь этот «клан»?»
Домой Тата приехала поздно. Ее провожал Собакин, который изрядно выпил, но выглядел почти трезвым.
– У меня все ушло в энергию организации. В эту дурацкую мельтешню. Поэтому я и не заметил, сколько выпил.
– А еще танцы и перекур на улице. И кто-то кого-то провожал до метро. А еще пытался снять картину, чтобы показать искусственный, как его?.. Слово такое смешное? Так вороны каркают…
– Кракелюр. Сама ты, Татка, ворона. Кракелюр – это трещина.
– Да, точно, кракелюр. Ты же целый вечер носился как угорелый.
– Но все получилось отлично. – Собакин откинулся на спинку сиденья. – Осталось главное – не профукать эту затею.
– Погоди волноваться – только открылся.
– Ну, – протянул Дэн, – рухнуть можно в одночасье.
– И все равно сегодня об этом не стоит говорить. Ну, я на месте. Спасибо, что проводил. – Тата собралась выходить из машины.
