Но Гена только обнял ее за плечи. Ему сейчас казалось, что самое важное в этом мероприятии уже свершилось. В каком-то смысле для Рябцева так и было. Никто, кроме него самого, не знал, как дались ему те слова, произнесенные по телефону рано утром. «Выходи за меня замуж», «Будь моей женой!», «Давай поженимся!» – Гена долго выбирал нужное. И пока выбрал – вспотел, разозлился, упал духом и мысленно послал все к черту. Когда же он это произнес вслух и услышал смех Таты, ему показалось, что все уже свершилось. На деле же выходило, что все только начиналось.
– Платье, костюм, туфли. Тебе новые, черные. Сумочка, палантин не нужен. Терпеть не могу. Да, шляпка! Слушай, а сколько человек у нас гостей? Давай считать! Ой, еще ресторан! А давай вот это кафе на бульваре? Помнишь, мы там еще ужинали, а к нам цветочница подошла? Ты так растерялся! А потом все-таки купил розу. Но, вообще, это дурацкая затея у них! Может, у человека денег в обрез?! А они так его выставляют. Да, кстати, а у нас денег хватит?
Рябцев уже даже не слушал Тату. Он вдруг отчетливо понял, как решился на этот шаг.
В тот вечер Геннадий Петрович приехал домой. В доме было сумрачно, тихо, пахло обедом и лекарством.
– Мама, мам, – позвал Рябцев.
Ответа не последовало. Гена не удивился – Таисия Николаевна любила, чтобы он приходил к ней в комнату, садился в кресло, а потом она начинала рассказывать, как провела день. В этот раз было все то же самое. Рябцев разулся, прошел в ванную, сполоснул руки и, не снимая костюма, прошел к матери.
– Что так долго? – спросила Таисия Николаевна тихим недовольным голосом.
– В каком смысле? – удивился сын.
– Что ты так долго делал в прихожей?
– Мам, я руки мыл, причесался. Даже не переоделся, – терпеливо отвечал Гена.
– Ну, иди, переоденься. Я тебя не держу, – пожала плечами мать. Она сморщила лицо и попыталась привстать на постели.
– Давай помогу, – бросился к ней Рябцев.
– Нет, ты иди переодевайся. Сними костюм, а то еще испачкаешься около матери.
– Почему это испачкаюсь? – не понял Гена.
– Сам же сказал, даже не успел переодеться. – Таисия Николаевна обиженно отвернулась.
– Мама, я просто так сказал!
– Я знаю, знаю…
Гена помолчал, а потом, стараясь говорить веселым голосом, предложил:
– А давай окно откроем! И шторы! Там такой замечательный осенний вечер!
– Оставь в покое шторы. В своей комнате делай, как хочешь. А здесь, пока я еще жива…
– Хорошо, мама. Будем сидеть в темноте и духоте. Кстати, относительно этой твоей фразы «пока еще жива!». Доктор сказала, что у тебя ничего серьезного нет. Просто немного шалят нервы. Даже давление у тебя почти в норме.
