Тата шла по аллее и сомневалась: «Ну, сходим мы в театр. А дальше что? Впрочем, оказалось, он не женат. Но, может, есть кто-то? И сейчас, в свой выходной, он с ней?!» – думала она, пытаясь быть осторожной и недоверчивой. Но в душе уже появилась и ревность к неизвестной, даже, может, несуществующей сопернице, появилось желание, чтобы быстрее закончились выходные и они вновь встретились в офисе.
В таких сомнениях, не успокоенная, а, наоборот, растревоженная, она добрела до конца аллеи, постояла, посмотрела на Москва-реку, потом прошлась по набережной, дошла до перекрестка и, завернув за угол ближайшего дома… нос к носу столкнулась с Геннадием Петровичем.
– А что вы здесь делаете? – растерялась Тата.
– В парке гуляю, – растерялся Рябцев.
В этот день они оба захотели быть в месте, которое напоминало бы им друг о друге.
Они на мгновение замолчали, потоптались, а потом в один голос произнесли:
– А я хотел…
– А я хотела…
Оба рассмеялись. Дальше они пошли вместе, и каждый радовался и одновременно досадовал. Радовался, потому что хотел видеть другого. Огорчался, потому что есть особенная прелесть в этих одиноких прогулках, полных предвкушения и сомнений.
Вечером в воскресенье, наблюдая, как сын что-то ищет в своем шкафу, Таисия Николаевна не выдержала:
– Гена, мне надо с тобой поговорить. И сейчас самое подходящее время. Ты никуда не спешишь и ничем особенным не занят.
– Мама, а где мои галстуки? Я вижу здесь только синий, серый и этот блестящий. А где остальные?
– Какие – остальные? – спросила Таисия Николаевна, хотя отлично поняла, о чем идет речь, – о безобразно ярких, шелковых, которые она убрала подальше с глаз.
– Остальные галстуки. Их было множество.
– Зачем тебе они? Их на работу нельзя носить.
– Мне – можно. Я руководитель отдела, – отрезал сын.
– Они – наверху, в коробке. Но я не рекомендую их надевать.
– Хорошо, я не буду их носить. Я только раз или два… Примерить хочу…
Геннадий Петрович не спорил с мамой. Он знал, что проиграет. Маму можно было победить, только не тратя сил на полемику и отмалчиваясь, делать по-своему.
– Ну, не знаю. – Таисия Николаевна не вышла из комнаты, как на то очень надеялся сын. Ему еще надо было приготовить рубашку.
– Мама, давай перекусим? – нашел выход из положения Геннадий. Эти слова обычно заставляли мать удалиться на кухню. Но сегодня прием не сработал.
– Не знаю, зачем тебе эти попугайские галстуки и что ты еще там ищешь? Только хочу напомнить, что на неделе к нам придет Катя. И прошу тебя быть дома к этому моменту. Этот ужин мы планировали давно. И должна сказать, что Катя – человек одинокий, ей важно побыть в семье, в тепле… В заботе. Поэтому не забудь об этом.
