Физики продолжали слушать. Вулканологом никто из них не был, но, во-первых, хоть какое-то развлечение, а во-вторых, делать все равно больше нечего.
— Это гарантированно неспроста! — распалился Рик. — И тут мне пришло в голову проверить уровень гамма-излучения в кальдерах. Здесь, на орбите, счетчики начали сходить с ума!
— Рик, не хочу гасить твой энтузиазм, — мягко начал Хейди, — но эта планета очень радиоактивна. Ради этой радиоактивности мы тут и болтаемся. Ничего необычного в том, что счетчики сходят с ума, нет; тем более продукты извержения в кальдерах наверняка содержат кучу радиоактивного материала, выброшенного из глубины.
Данхилл вместо ответа снова щелкнул кнопкой. На экране появилась радиационная карта планеты, наложенная на физическую; активные вулканы сияли хвостатыми ярко-белыми точками на тускло-красном фоне.
— Хвосты — это ветер подхватывает радиоактивные изотопы, — объяснил он. — Видите, какая колоссальная разница? А знаете почему?
Еще один щелчок. Теперь экран показывал кратер крупным планом. Рваные полосы облаков Сармы были удалены при помощи фильтров.
— Внутренности кратера просто усыпаны радиоактивными веществами. Они разогревают поступающий по жерлу вулкана металлический расплав, кипятят его и заставляют испаряться, а затем перегревают получившийся металлический пар. В обычных вулканах поток может достигать скорости в семьсот километров в час, но тут, вырываясь из жерла, газ приобретает дополнительную скорость за счет формы кратера. Вы посмотрите на нее внимательно; если бы я был авиаинженером, я бы назвал такую чашу соплом, но я всего лишь оптик, поэтому назову ее ветрогонным устройством. Господа и дамы, перед нами искусственно построенная, самоподдерживающаяся система по закручиванию атмосферы. А значит, эта планета, целиком, — артефакт внеземной цивилизации.
В лаборатории повисла тишина, затем Натан громко захрустел оберткой шоколадного батончика:
— Хорош заливать, шеф. Какая же это цивилизация способна приспособить под свои нужды целую планету? И какими могут быть эти нужды, раз на поверхности нет ни одного строения?
— А откуда мы знаем, что на планете нет ни одного строения? — ответил вопросом на вопрос Данхилл. — Мы понятия не имеем, что это за цивилизация, как она выглядела и как жила. Мы знаем только, что она была достаточно технически развита, чтобы сделать реактивные двигатели размером с гору, которые способны работать неограниченное время, то есть в технологическом отношении они превосходили нас. Если это раса муравьев с коллективным разумом, то мы и не увидим на поверхности никаких строений, потому что примем их сооружения за естественные объекты.
