— Завтра пойду этому свиноте ноги повыдёргиваю, — зло сказал он.
— Ой, не трогай ты его, — опять затараторила мама, — его уже муж Малёнкиной отметелил, он раньше тебя вернулся, там столько шуму было, из района приезжали, Малёнкина забрали, три недели просидел.
Степан уже захмелел и с улыбкой слушал жену. В голове стояло одно слово ПОБЕДА, он вернулся живой, здоровый к жене и дочке, а остальное всё мелочи, всё перемелется.
— А давай сына ещё сделаем, — обнял он жену.
— Да сделаем, сделаем, Стёпушка, только не сегодня, — заулыбалась Глаша, — с тебя сегодня какой уже работник, — и засмеялась.
— Да я ещё смогу, — заупрямился Степан, но сам встать из-за стола уже не смог.
— Давай, пошли спать, — Глаша подхватила мужа и потащила к кровати.
— Да я все четыре года на передовой, и два лёгких ранения всего, — бормотал Степан.
Глаша дотащила мужа до постели, и тот сразу уснул. Она счастливая прилегла рядом. Слёзы сами текли, она их даже не вытирала, только шептала: «Вернулся, вернулся, слава Богу, спасибо тебе, Господи, это я грешница, но я отмолю, не сомневайся, я ему ещё ребят нарожаю, сколько захочет…» Незаметно для себя Глаша уснула на груди у мужа, крепко, очень крепко обняв его.
Светланка лежала в своей кроватке и думала: «Какие странные эти взрослые, то смеются, то плачут, и всё в один день». Потом вспомнила, как сама бежала к речке, смеялась, споткнулась, упала, разбила коленку, было очень больно, и она заплакала. Получается, это не люди странные, это жизнь такая странная. С этими мыслями Светланка и уснула.
Земляне, братцы, спасибо!
100-летию «Атаки мертвецов» посвящается
Польша, крепость Осовец, 23 июля (5 августа) 1915 года.
— Господин подпоручик, там пополнение прибыло, пять человек, смотреть будете? — старший унтер-офицер Богатырёв вытянулся перед молоденьким подпоручиком Котлинским, командиром 13-й роты Землянского полка.
— Ну, давай, Богатырёв, показывай своих богатырей, — улыбнулся подпоручик своей невольной шутке.
— Да какие они мои, молодые, необстрелянные ишо, немец начнёт бертами бомбить, сразу обделаются, — зачастил Богатырёв, здоровенный верзила, списанный за что-то из гренадёров.
— Ладно, Богатырёв, мы тут после берты все обделанные ходим, — с усмешкой сказал подпоручик и, увидев удивлённый взгляд унтера, добавил: — Я в переносном смысле.
— А-а, а то я сразу и не понял, что оглохшие да землёй засыпанные, по нескольку раз в день, это уж точно, слава Богу, что какой день не стреляет немчура проклятая, — суетился Богатырёв, открывая перед командиром дверь.
