Он кричал и подкидывал её так высоко, что Светланка испугалась и немножко писнула в трусики от страха, совсем чуть-чуть, но всё равно смутилась. Поэтому, когда папа отпустил её, она подбежала к маме и уткнулась ей в колени. Потом подёргала за подол юбки, мама нагнулась, и Светланка рассказала ей свою тайну. Мама улыбнулась и, взяв Светланку за руку, пошла в дом.
Потом люди сидели ещё за столом, веселились, всё время звучало слово ПОБЕДА! Светланка опять пробиралась через ноги к своему папе. Он брал её к себе на колени, и она игралась с блестящими железками или просто прижималась к нему. Опять выходили на улицу, танцевали, папа опять бросал Светланку вверх, но теперь она уже ничего не боялась, она веселилась вместе со всеми, ведь была ПОБЕДА, а это значит, что папа вернулся навсегда. Люди опять сели за стол, уже начинало темнеть, и Светланка пошла спать.
Светланка проснулась от грохота. Сев на своей кроватке, она увидела, что мама сидит на полу в окружении кастрюль и держится за щёку. Рядом стоял папа, очень злой, со сжатыми кулаками.
— Ну ты и сука, Глашка, — сказал папа.
— Да сука, сука, я же не спорю, но ведь, Стёпушка, я тебе сама всё рассказала, и это один раз было, — говорила мама и плакала.
Светланка ничего не понимала, поэтому просто сидела в своей кроватке.
— От тебя целый год весточки не было, а бригадир, как бык-обходник, всех баб в смущение вводил, можно подумать, у тебя там за четыре года ничего не было, — продолжала говорить мама.
— Ладно, — сразу осёкся Степан, — хоть не в доме?
— Да нет, Стёпушка, там, на ферме, прилип, зараза, поймал, когда мне шибко плохо было, — сразу затараторила мама.
— У тебя есть там ещё? — спросил Степан, устало садясь за стол.
— Да есть, есть, Стёпушка, — сразу вскочила и засуетилась мама.
Она быстро достала бутылку, принесла тарелку с капустой и налила целый стакан мутной жидкости. Папа выпил этот стакан, потом закусил капустой и увидел Светланку. Со словами: «А кто это тут у нас не спит, а?» подошёл и сел к ней на кроватку. Он теперь был в светлой рубахе без этих блестящих штучек. Светланка приподнялась, обняла папу за шею и прошептала ему в ухо: «Папа, я тебя очень люблю, но пусть мама больше никогда не плачет, хорошо?» — поцеловала в колючие усы и легла обратно на подушку. «Хорошо, хорошо, дочка, обещаю, ну всё, спи», — и опять щекотно её поцеловал.
Задёрнув занавеску, Степан вернулся к столу. Глаша сидела и тихо плакала. Степан налил себе ещё стакан самогона, крякнув, опрокинул его, закусил квашеной капустой.
