Опять этот взводный, зараза, прервал его сон.
— Лопатин, я договорился, Василькова к пулемёту приставили, смотри твой сектор, та высотка слева, там дзот, не знаю как, но до него надо добраться, хоть на метле, ладно, я дальше, Медведев, ты ещё не обосрался? — бросил он уже на ходу.
— Ага, умники, метлу забыли дать, — проворчал Лопатин, — ну иди сюда, — кивнул он Медведеву, вжавшемуся от страха в окоп.
— Слушай, — начал Лопатин, — все перед боем бздят, даже самые смелые. Но есть свои хитрости у тех, кто под пулями ходят. Те пули, что свистят, не твои, не бойся, свою ты всё равно не услышишь. Прятаться надо только в самых свежих воронках, два раза за один обстрел в одно и то же место ни мина, ни снаряд не попадают. Вот, собственно, и все солдатские премудрости, — ухмыльнулся Лопатин, — держись меня, прорвёмся!
Через час они ушли в бой. В этом бою Лопатина тяжело ранило. Боец Медведев, сам, будучи легко ранен, перевязал его, а потом на себе вытащил Лопатина с поля боя. За полученные в бою ранения они оба были амнистированы и после госпиталя направлены в свои части для прохождения дальнейшей службы.
Срочную я служил в 331-м полку ВДВ в г. Кострома. Службу я проходил в 1-й противотанковой батарее 1-го батальона. В батарее было три взвода, во взводе три расчёта по четыре человека — командир расчёта — сержант, рядовые — наводчик, заряжающий и подносчик снарядов. Наводчики поражали цели практически с первого выстрела. Батарея была всегда отличная. В очередной призыв, перед Новым годом, к нам в батарею пришёл боец с очень странной фамилией — Фортуна. Да, именно так, рядовой Фортуна. Его назначили подносчиком снарядов в соседний расчёт, и ничего особенного в нём не было.
В конце января батарея выехала на учебные стрельбы на наш полигон, в лагерь Песочное, недалеко от Костромы. Для наводчиков, а они в этом деле главные, это было привычным и знакомым. Цели — фанерные танки двигались с помощью троса и лебёдки по полигону, а наводчики их поражали, поэтому никаких проблем не предвиделось, но начиная с первых выстрелов наводчики стали отчаянно мазать. Цели стали поражаться только с четвёртого или пятого выстрела. Для противотанковой батареи ВДВ это чистая двойка. Командир батареи был в бешенстве. Он ходил по огневой позиции и орал: «Гвардейцы, вы что, охренели, у нас и на второй выстрел права почти нет, а вы даже с третьего не можете попасть». Все суетились, переживали, но в этот день батарея отстрелялась на двойку.
