— Вы предлагаете при закрытии языческих храмов пустить все золотые статуи наших богов в переплавку и полученное золото использовать для чеканки новых солидов?
— Только глупец, а их ещё немало в империи, не понимает, что наши прежние боги отвернулись от нас, что эта новая христианская религия поможет если не воссоздать, то хотя бы удержать былое величие Рима, — смотря в глаза императору, уверенно произнёс прокуратор.
— А вы пессимист Тиберий, — слегка улыбнулся Константин.
— Я бы сказал, что, скорее всего я реалист, мой император, — ответил прокуратор, слегка поклонившись, стоя перед столом Константина.
— Вы реалист, который думает на перспективу, и это очень важно. Всё, о чём вы говорили, очень хорошо перекликается с моими собственными размышлениями, думаю, что должность прокуратора Нижней Паннонии не последняя в вашей карьере.
— Благодарю, я рад служить Риму и его императору, — опять с поклоном произнёс Тиберий, слегка улыбнувшись.
— Я всего лишь август западной её части.
— У вас всё ещё впереди.
— Хорошо, что вы намерены делать дальше, — спросил Константин, оставляя без внимания поклоны прокуратора.
— Я намерен отправиться в Рим и по пути наведать Марка Флавия, чтобы передать ему письмо от его друга претора Клавдия Валерия.
— Что за письмо?
— Я не знаю, что в нём, — гордо ответил Тиберий.
Константин внимательно посмотрел на прокуратора.
— Свиток случайно распечатался, — опустив глаза, тихо произнёс Тиберий.
— Что в нём? — сухо спросил император.
— Там сообщается о том, что у Марка Флавия в Риме родился сын от некой Лукреции.
— Дайте мне это письмо, — потребовал Константин.
Прокуратор сделал несколько шагов вперёд, и протянул императору свиток.
Константин прочитал письмо.
В нём друг Марка Флавия сообщал, что, когда пришли известия о его гибели все очень скорбели об этом. Через некоторое время к нему обратилась беременная женщина по имени Лукреция. Она интересовалась судьбой центуриона Марка Флавия. Претор Клавдий Валерий сообщил о гибели центуриона. Женщина была очень опечалена и со словами: «Он так и не узнал!» — ушла. Через несколько месяцев, после того, как стало известно, что Марк Флавий не погиб, претор случайно встретил эту женщину, но она была с ребёнком и мужем, поэтому он не стал ей сообщать о внезапном воскрешении бывшего возлюбленного. Однако, как говорится, слухами земля полнится, этой женщине видимо стало известно, что Марк Флавий жив. Однажды она пришла в преториат, нашла претора, и попросила сообщить о судьбе Марка. Претор сказал ей, что Марк Флавий жив, тогда она расплакалась, и рассказала, что родила ребёнка от Марка и ушла бы от мужа немедленно, если было бы, где жить. Далее претор сообщал, что он сжалился над бедной женщиной, и разрешил ей жить в доме Марка Флавия, а так же передал ей все деньги, которые начислялись ему за всё время его отсутствия. Затем он навестил Лукрецию в его доме, она хорошо там обустроилась, была весела, и общительна. В самом конце письма было написано:
