— Интересно, что ему ответит Галерий?
— Галерий, скорее всего, ничего предпринимать не будет.
— Почему, — удивилась Фауста.
— Потому что существующее положение дел пока всех устраивает.
— А тебя?
— А я всего лишь цезарь, — улыбнулся Константин, — пока во всяком случае.
— Вот именно пока, — понимающе улыбнулась Фауста.
— С твоим отцом надо быть осторожным, — задумчиво произнёс Константин.
— Почему?
— Ты заметила, что вчера даже Крисп не пошёл на руки к деду, а дети очень хорошо чувствуют плохих людей.
— Может быть, потому что из-за бороды у него несколько свирепое лицо?
— Борода, лицо тут ни причём, дети лучше всех чувствуют сущность человека.
— Возможно, ты и прав, судя по тому, как он поступил со своим родным сыном, — задумчиво произнесла Фауста.
Скора лежала на кровати, её дыхание постепенно успокаивалась. Она только что родила сына. Митуса возилась с мальчиком, завязывая обрезанную пуповину. Скора вытерла пот с лица. Роды прошли успешно. Митуса обмывала её мальчика, Скора улыбалась, она была счастлива, как бывает счастлива мать, только что родившая своё дитя. Завернув кричащего малыша в пелёнку, Митуса подала ребёнка матери. Скора смотрела на это чудо, крошечные ручки, сморщенное личико, малыш сразу успокоился и стал смешно причмокивать ротиком. Мама угадала его желание и достала свою налившуюся грудь, малыш сразу же припал к ней. Митуса открыла дверь в соседнюю комнату:
— Ну, иди, папаша, посмотри на сына, — позвала она Марка.
Внезапно, откуда-то из открытой двери, на головку малыша упал лучик только что взошедшего солнца. Это было так неожиданно и красиво, что зашедший Марк в изумлении остановился у кровати. Скора тихо сказала:
— Первый луч, это знак, Марк давай назовём сына Лучезар, я знаю, ты хотел назвать его Аврелий, но ты сам всё видишь.
Малыш продолжал причмокивать, лучик пропал, но в комнате по-прежнему было светло от счастливой улыбки Марка.
— Хорошо, хорошо, родная, пусть будет Лучезар, — он наклонился к жене, и поцеловал её в губы, — спасибо тебе за сына, милая.
— И тебе спасибо, — улыбнулась ему Скора.
Марк сел рядом и смотрел на сына. Мальчик, насытившись, затих.
— Хочешь подержать, — спросила Скора.
— А можно?
— Нужно, — улыбнулась Скора, — это же ваши римские законы, взяв ребёнка на руки, ты тем самым признаёшь, что он твой.
— А чей же ещё, — проговорил Марк, беря сына к себе.
— Он на тебя похож, — улыбалась Скора.
— Что, я такой же сморщенный?
— Нет, он такой же красивый.
