— Константин, — спросил Геркулий, — Максенций узурпировал власть в Риме, ты намерен что-либо предпринять?
— Я всего лишь цезарь и моя задача управлять Галлией и Британией, слегка улыбнувшись, ответил Константин.
— Я же дал тебе титул августа!
— Но его не утвердил Галерий.
— То есть, пусть этот мерзавец, который забрал у тебя Испанию, сидит в Риме, а ты будешь продолжать охранять его здесь в Галлии? — с возбуждением произнёс тесть, и воскликнул, — он же объявил себя августом!
— Геркулий, я ничего предпринимать не буду, для этого есть старший август Галерий, если он с этим смирился, то я зачем буду ввязываться?
— Хорошо, — после некоторого раздумья произнёс Геркулий, — я немедленно отправляюсь к Галерию.
— Папа, зачем так торопиться, ты только вчера приехал! — воскликнула Фауста.
— Не могу я дочка просто так сидеть, коль в империи такие дела творятся.
— Ты хочешь договориться с Галерием, и убить Максенция. своего сына?
— Он узурпатор, а значит враг народа!
— Но он твой сын!
— Империя превыше всего! — гордо произнёс Геркулий, — всё я немедленно отправляюсь.
Константину не понравилось вся эта наигранность тестя, но он ничего не сказал, только улыбнулся отставному императору вслед.
На следующий день после отъезда Геркулия Константин получил письмо из Рима, в котором говорилось, что престарелый император с сожалением видел, что не обладает всей полнотой власти императора. Преторианцы и простой народ гораздо больше любят Максенция, чем его. Геркулий позавидовал славе своего сына настолько, что вознамерился прогнать его, чтобы вернуть себе всю власть. Он собрал войско и народ возле Форума, как будто желая поговорить с ними о беспорядках государства. Он долго разглагольствовал по этому поводу, и вдруг повернувшись к сыну, выкрикнул: «Ты и есть главный виновник всего этого!» и сорвал с него багряницу. Максенций бросился с трибуны вниз, и был принят в объятия своих воинов. Те ответили на выходку Максимиана гневным ропотом. Таким образом, не удовлетворившись малым, Геркулий лишился всего. Максенций отстранил своего отца от власти, но из Рима не высылал.
Вчера Геркулий говорил о том, что будто бы сын изгнал его из Рима. Константин усмехнулся тому, как верна, оказалась его догадка. Немного подумав, он всё же дал почитать это письмо своей жене, позвав её в свой кабинет. Фауста прочитав письмо, сокрушённо произнесла:
— Видимо я очень плохо знаю своего отца.
— Думаю, что ты его совсем не знаешь, — ответил ей Константин.
