— Наблюдаетесь? — неожиданно мягко спросил полицейский.
Елена Львовна не быстро, но все же сообразила, что он имеет в виду.
— Боже сохрани! — отмахнулась она.
— Так, — снова сухо проговорил мужчина и опять замолк.
Повисла пауза, Елена Львовна, озираясь на холодные казенные стены, сразу догадалась, что ее теперь будут «мариновать», применять разные методы, чтобы она раскололась и ничего не утаила от следствия, каждый ее шаг, каждое слово будут проверяться, в разные стороны веером полетят запросы, за ней установят «хвост», и вообще она теперь будет под колпаком у органов. Возможно, дело дойдет и до следственного эксперимента… Сердце женщины опять зашлось, мелкими перебежками проскакали по спине мурашки, обдало теплой волной — Елена Львовна, испугавшись самое себя, опережая вопросы, стала поскорее выкладывать, как все было.
— Вышла из торгового центра… «Золотые ворота»… направилась домой, — стараясь ничего не упустить, начала женщина. — Стояла на автобусной остановке, прошли три автобуса, не мои. — Елена Львовна назвала три номера, для убедительности. — А потом… потом… — Тут женщина совладала с собой, вспомнив слова супруга о том, что женские слезы могут разжалобить только сосунков, у всех остальных они ничего, кроме раздражения, вызвать не могут. — Да, кажется так… — скрепившись проговорила она. — Ну, и… — спотыкаясь, Елена Львовна довела рассказ до того, как она, будто Афродита из пены морской… ну и как её потом схватили, затолкали и увезли невесть куда.
Закончив писать, полицейский казенным, совершенно не отражающим действительность языком изложил всё недавно произошедшее с Еленой Львовной, от услышанного ей опять стало жутко, но как-то сладостно-жутко.
— Добавления? Исправления?
— Нет, — шмыгнула носом задержанная. — На все согласна, то есть… со всем согласна, — поспешила исправиться Елена Львовна. — Что теперь со мной будет? — осторожно добавила она.
— А вы как думаете? — поставил на нее глаза полицейский. — А если бы рядом оказались дети?!
«Значит, мелкое хулиганство». — Елена Львовна опять вся скукожилась и опустила глаза в пол.
Полицейский хлопнул папочкой:
— Вам придется зайти к нам еще раз.
— И из города не выезжать… — вздохнула женщина.
— Это уж как знаете, — полицейский дал понять, что больше не задерживает.
«Хорошо, если штраф, — слезая со стула, подумала Елена Львовна. — Я бы потихонечку оплатила все в сберкассе, и никто бы ничего не узнал… главное, чтобы в почтовый ящик ничего не опустили… чтобы Лёлик случайно не вытащил…» Будучи женщиной обыкновенной, среднестатистической, Елена Львовна, естественно, не знала, что делают с людьми за мелкое хулиганство, и, несмотря на дребезжание задетых в ней струн, теперь она жалела о том, что с ней все это случилось, и ей хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Вулканы, бившиеся внутри, поутихли, снаружи все снова стало приличненько — шейка худенькая, воротничок кругленький, и только слегка взлохмаченные волосы намекали на то, что недавно в жизни Елены Львовны произошло нечто!
