Совсем рядом раздались шаги, Елена Львовна вытянулась в сторону лестничного пролета. Показалась голова, бюст, торс и, наконец, фигура во весь рост. Чертыхаясь на каждой ступеньке, одна фигура под белы рученьки вела другую, с обоих текло. Мокрый мундир подчеркивал без разбору полицейские рельефы и составлял образ до того натуралистический, что бедной женщине пришлось отвести глаза и переключиться на его спутника, хотя и мокрого, но не столь живописного: сквозь мелкую сеточку летних туфель Елена Львовна разглядела голую ногу, в оттопыренных карманах брюк угадала скомканные носки. Дойдя до кабинета, полицейский указал мужчине на свободный стул:
— Без закидонов, — строго пригрозил он.
— Да какой там… — пробормотал мужчина, приземляясь рядом с Еленой Львовной. — Надо же… все равно что затмение какое-то… будто и не со мной…
Полицейский заглянул в кабинет:
— Принимай! — бросил он с порога коллеге. — Выловил из фонтана, мать его, обнимался с голой бабой…
Мужчина конфузливо опустил глаза, покосился на сидящую рядом Елену Львовну.
— Двое? — долетело из распахнутой двери.
— Не, баба — русалка, скульптура… — пояснил вошедший.
— А-а-а… — послышалось опять из кабинета.
Нарушитель заерзал на стуле, ему стало неудобно не столько от того, что его только что выловили из общественного фонтана, сколько от того, что выловивший его оказался настолько толстошкурым, что элементарно не удосужился прикрыл за собой дверь, чтобы скрыть подробности от ушей присутствующей здесь дамы. Елена Львовна поняла этот посыл, все в ней тут же отозвалось благодарностью, теплом и сочувствием — деликатность в наши дни качество редкое, его скорее встретишь в стиральных порошках, чем в людях.
Полицейский потоптался в кабинете, заглянул в шкаф, наверное, в поисках сухой одежды, но, так ничего и не найдя, вышел.
— Обжимаетесь?! — бросил он сверху вниз действительно жмущейся друг к другу паре (мужчине было холодно, а Елене Львовне не отодвигаться же от замерзающего человека). Полицейский, оставляя мокрые следы, направился к лестнице.
После обидных слов Елена Львовна отодвинулась от мужчины.
— Лосева, входите! — долетело из кабинета.
— Лососева, — машинально пробормотала женщина, несмело поднялась, оправила юбку и поплелась в кабинет.
Полицейский, тыкнув ручкой, указал на стул.
— Ло-сосева Елена Львовна? — бесцветно проговорил он.
— Да, — кивнула Елена Львовна,
Елена Львовна хотела ввернуть: «Не состояла, не привлекалась…» — но на это ей не хватило смелости.
